Философия психологии. Новая методология - [44]

Этот эффект прослеживается даже в терминологии психоанализа. Процессы, протекающие в человеческой психике, назывались психоанализом исходя из его пространственной модели личности. Например, вытеснение, которое удаляет из сознания в бессознательное неприятные воспоминания, переживания и так далее. Вообще этот процесс называется «забыванием», но термин «забывание» не отражает психоаналитического взгляда на вещи, а поэтому становится «вытеснением», словно бы что-то действительно механически вытесняется из одного уровня модели личности в другой. «Подавление» – процесс, который в общем-то нейрофизиологически является процессом торможения, здесь соотнесен с пространственными представлениями о структуре личности. В общем, все как у Льюиса Кэрролла: Алиса, попавшая в страну чудес, наблюдает, как был «подавлен бунт» – служители закона сели на подсудимого и стали его таким образом «подавлять».

Во-вторых, сама теория не определилась в «приоритетах», начиная с того, чем именно она занимается, – «изучением» или «лечением». В конце жизни Фрейд постоянно подчеркивал, что психоаналитический метод является скорее исследовательским, нежели терапией. Но в остальное время этот метод заявлялся именно как лечебное средство. Непонятно также и то, какую цель пред собой ставил психоанализ, работая с пациентом (в терапевтическом смысле): то ли избавиться от симптома, то ли понять и разъяснить его природу? Или, может быть, цель была в том, чтобы человек смог «разобраться в себе»? Или, может быть, улучшить свою социальную адаптацию и качество жизни? Вообще же непонятно главное – психоанализ ищет мира человека с миром или мира внутри него самого? Нельзя сказать, что данная неопределенность плоха, особенно если будут достигнуты обе эти цели. Что может быть лучше? Однако же именно эта неопределенность и не позволила психоанализу стать эффективной системой помощи. Эту методологическую ошибку в построении системы мы назовем «неопределенностью в точке обзора» (см. рис. 6).

В-третьих, неопределенность в точке обзора привела к методологическому просчету, который связан со смешением в теории личности понятий социального и его психических производных, с одной стороны, с феноменом индивидуальности человека – с другой. Личность человека есть продукт социализации, она формируется в процессе усвоения и преломления в растущем и развивающемся человеке знаний и практик, созданных и реализуемых соответствующей культурой. Но есть и тот, кто социализировался, то есть некая изначальная индивидуальность человека, оказавшаяся в соответствующем социуме и его «культурном бульоне».

Человек не станет личностью вне культуры – вне языка, вне общества, но и в этом случае будет жить, существовать, хотя бы и «без личности». То есть мы должны признать наличие кого-то, кто способен на социализацию, но, видимо, раз он может без нее и обойтись, имеет плюс к тому и еще какие-то свои собственные, специфические особенности, черты и составляющие его психики. Иными словами, нельзя забывать, что в нас есть то, что пришло к нам «извне», и то, что было и есть в нас «изнутри», – инстинкты, влечения, особенности психических реакций и так далее. Все это – «изнутри» – не является «личностью», если мы понимаем под «личностью» продукт социализации. Но у Фрейда этого различия нет. В его теории социальные производные (вытесненные влечения, супер-эго, комплексы) неразрывно и причинно связаны с индивидуальным.

Правомерно ли считать бессознательное, например, частью личности? Согласно психоаналитической теории, в нем – в бессознательном – на равных правах существуют и биологические влечения, и некие «вытесненные» (под давлением собственно «личностных» конструктов, возникших в человеке в результате его социализации) образования и переживания. То, что между личностью человека и его биологическим началом идет постоянная «дискуссия», – не вызывает сомнений. То, что Фрейд указал на эту «дискуссию», – есть завоевание, а не ошибка. Но сейчас речь не об этом, сейчас речь идет о том, как создана система, насколько корректно, методологически правильно она создана, нет ли в ней слабых мест. И вот как раз тут психоаналитическая теория и не выдерживает критики.

Фрейд не различает в человеке то, что можно считать производными биологического генеза, и то, что в нем же, в этом человеке, является социогенным. Не разделяет или, по крайней мере, не разводит по разным углам, а ведь это разные системы – у них разная природа, разные законы функционирования. Они взаимодействуют друг с другом, но это взаимодействие разных систем внутри одной системы. Понять логику этого взаимодействия, не разобравшись в особенностях структуры каждой из этих систем в отдельности, невозможно.

В психоанализе же все смешалось, и – как результат – сексуальность становится социальным фактором и активно распространяется по пространству культуры, а «личность» испытывает инцестуозные влечения и тягу к убийству родителей. Если бы речь не шла о научной теории, то это выглядело бы по меньшей мере забавно, но в случае теории – это выглядит, мягко говоря, плохо. Да и разве можно говорить о личности как о социальной производной, если ее составляют и «несоциально обусловленные» компоненты? Нельзя. Но с чем, в этом случае, мы имеем дело? С человеком? С биосоциальной моделью? Или, может быть, с индивидуумом? Это необходимо определить, но тогда сама конструкция теории будет выглядеть иначе, без искусственных швов между социогенными и биологенными производными психического.