Философия нагуа - [7]

{[3]} Не думаем, что этим мы вводим какое-либо новшество, — мы лишь уточняем область наших утверждений. До сих пор, на основе имеющихся в настоящее время документальных и археологических свидетельств, кажется неосуществимой попытка детального изучения философских идей каждой из групп нагуа в отдельности. Потом, после того как идеи, свойственные всем народам нагуа в начале XIV века, будут, по крайней мере отчасти, изучены, можно попытаться исследовать ее исторический генезис со времен толтеков до самых заметных проявлений каждой из ее последних специфических выражений: тецкоканской, тлакскалтекской, ацтекской и т. д.

{[4]} В библиографии, помещенной в конце книги, указываются полные названия работ каждого из хронистов и первых упоминаемых историков.

{[5]} Soustelle Jacques, La vie quotidienne des azteques á la veille de la conquéte espagnole, Libraire Hachette, Pan's, 1955, p. 275.

{[6]} Garibay К., Angel M, Historia de la Literatura Náhuatl, Editorial Porrua. S. A. 2 vols. México, 1953—1954.

{[7]} Jaeger Werner, Paideia, Los ideales de la cultura griega, Fondo de Cultura Económica, 3 vols., México, 1924—1945, t. I, p. 173.

{[8]} Ibid., p. 172—173.

{[9]} Edman Irwin, Arts and the Man, The New American Library, New York, 1949, p. 113.

{[10]} Huxley Aldous, Introduction to the Song of God, Bhagavad-Gita, The New American Library, 1954, p. 11—12.

Источники

Мигель Леон-Портилья ::: Философия нагуа. Исследование источников

II

В некоторых из первых хроник и историй мы прежде всего встречаем многочисленные намеки на существование у нагуа ученых или философов. Так, например, в «Происхождении мексиканцев» утверждается, что «писателей или ученых, или, как бы мы о них сказали, людей хорошо разбирающихся в этих вопросах... много... но много еще и других, не осмеливающихся проявить себя...»{[11]} Имеются также ссылки на это в историях и рассказах Саагуна, Дурана, Ихтлилхочитла, Мендиэты, Торквемады и т. д.{[12]}

Хотя эти свидетельства и имеют большое историческое значение, они все же не могут служить источниками для изучения того, что мы называем философией нагуа в строгом смысле, так как не всегда содержат теории и учения тех, о которых говорится как об ученых и философах. Следовательно, необходимо обратиться к более непосредственным источникам, в которых точка зрения индейцев выражена ими самими на их собственном языке. Таковыми являются приведенные ниже источники.

Свидетельства информаторов Саагуна на языке нагуатл

Мы имеем в виду тексты нагуа, собранные Саагуном (начиная с 1547 года) в Тепепулко (Тецкоко), Тлателолко и Мехико со слов старых индейцев, которые повторяли то, что они выучили наизусть в своих школах Калмекак и Телпочкалли. Среди огромного нагромождения собранных материалов имеются целые разделы, касающиеся мифологическо-религиозного мировоззрения нагуа, а также ученых или философов, их мнений и теорий. Луис Николау Д'Олвер дает следующее краткое описание того, каким образом осуществил Саагун сбор этого материала:

«После зрелого размышления и тщательного анализа Саагун составляет вопросник, «список», как он говорит, всех общих положений, касающихся материальной и духовной культуры ацтекского народа, представляющий собой основу того исследования, которое он намеревается осуществить. Затем отбирает самых надежных информаторов: старцев, воспитывавшихся во времена древней империи и живших в ней в свои лучшие годы и, следовательно, способных знать традиции, и людей правдивых, чтобы не искажали эти традиции. Он просит отвечать в самой обычной для них форме, к которой они привыкли, — посредством их рисунков; при этом он старается вызвать повторение одних и тех же понятий, но различными оборотами и словами. Наконец, сравнивает и очищает информацию, сопоставляя материалы, полученные в Тепепулко, Тлателолко и Мехико, а также используя «трехъязычных» из колледжа Санта Крус, которые описывают на языке нагуатл содержание рисунков и дают одновременно их перевод на романский или латинский языки. Таким образом, наш автор, как замечает Хименес Морено, «сам того не зная, следовал наиболее строгому и требовательному методу, — методу антропологической науки»{[13]}.

Иногда ставилось под сомнение как знание индейцами — собеседниками Саагуна идей и традиций своего народа, так и их правдивость, ибо под влиянием страха или обиды на победителей они могли скрыть истину. Относительно существования индейцев, знающих свои древние традиции, уместно напомнить, что Саагун начал свои исследования в 1547 году. К этому времени прошло всего 26 лет со дня падения Теночтитлана. Следовательно, тогда еще легко было найти не только в столице ацтеков, но и в Тецкоко, Тепепулко, Тлателолко и т. д. немало людей 50- или 70-летнего возраста, живших в своих деревнях и городах за 24 и даже почти за 50 лет до прихода испанцев.

Некоторые из них — даже если они и не были священниками, а лишь сыновьями господ и т. д. — без сомнения, обучались в Калмекак. Следует заметить, что при отсутствии письменности, подобной нашей, преподавание различных доктрин и традиций осуществлялась там посредством выучивания наизусть, что было необходимо для понимания иллюстраций кодексов. В этом смысле нет никакого сомнения, что в доктрины, которые преподавались самому избранному кругу молодежи нагуа, должно было быть включено самое возвышенное из их идей, часто содержавшееся в песнях и речах, выученных наизусть.