Философия. Книга 1. Философское ориентирование в мире - [44]

Итак, действительный мир как объективно эмпирический мир, который я постигаю как мир природы, потребительный мир, технический мир, общественный, хозяйственный, политический мир, извлечен (ist herausgelöst) из конкретного предстояния существования (konkrete Gegenwart des Daseins), из которого и для которого он и познается. Он становится миром, влагаемым мыслью из опытно наличного в некоторое объемлющее целое (eine aus der erfahrenen Gegenwart in ein übergreifendes Ganze hineingedachte Welt), который доказывает свою действительность лишь на опыте в этом предстоянии (Gegenwart). Хотя он и имеется в виду как общезначимая действительность, одна и та же для всякого сознания вообще, свою верификацию этот мир находит всякий раз только в действительной ситуации существования данного индивида (des Daseins eines je Einzelnen). Но этот последний, как познающее сознание, в принципе (хотя и не всегда фактически) является в своем опыте, который мог бы сделать на его месте и всякий другой человек, заменимым. Наблюдающий, экспериментальный, казуистический опыт, астрономический, психологический, медицинский, социологический опыт всегда привязаны к ситуациям; одни виды опыта - к ситуациям, которые мы всегда, или периодически, можем создать, другие к повторяющимся в сходных формах ситуациям, третьи - к ситуациям, случающимся в таком виде лишь однажды. Чтобы прояснить для себя, что, собственно, я знаю на опыте, я во всех науках должен прояснить себе в своем непосредственном существовании смысл тех ситуаций, в которых только и находят себе подтверждение соответствующие познания.

Мир как данный и как произведенный

Я есмь в некотором мире, в котором имею опыт преднайденного; и я порождаю свой мир, как мир, которого я желаю. Поскольку мир дан, его бытие знаемым (Gewußtsein) основывается на открытиях; поскольку он порожден, - на изобретениях.

Поскольку мир отчасти дан существованию в применении, потреблении и пользовании (Verwenden, Verbrauchen und Genießen), отчасти же только должен быть порожден для этой цели, изолированно мыслимая сугубая данность или изолированное понятие о простом порождении приводят к двум, противоположным образом сконструированным, недействительным аспектам мира:

С одной стороны находится райское существование, в котором все, чего я вожделею (begehre), что я хочу видеть или чем пользоваться, предлагается мне само собою, в котором потребность и удовлетворение оказываются одним и тем же; здесь я жил бы в таком мире, который вовсе не осознается мною как мир, я оставался бы лишь как безбольное похотение (Bedürfen) и поглощение вне времени, в равновесии вечно полного счастья существования. С другой стороны стоит мир, как без остатка порожденный; индивид здесь - шестеренка в громадном механизме (der Einzelne ist ein Rädchen in der ungeheuren Maschinerie). Он уже не знает своего изделия, как произведенного им; за это он получает удовлетворение всех своих потребностей, сам их по-настоящему не зная, от деятельности других, которые трудятся подобно ему, и которым он служит своей работой так же, как и они служат ему. Все, подобно ему, живут безмирно, удовлетворяя свои потребности всегда тождественными и заменимыми вещами и материалами; все находятся в совершенной зависимости друг от друга относительно заготовки вещественного материала существования, и однако не знают необходимых личных отношений между собой. Предсказуемость хода этого нескончаемого механизма порождения оставляет место только для свободы как возможности наблюдать (läßt nur noch Raum für die Freiheit des Zusehenkönnens).

Действительный мир реален только между этими двумя границами, которые обе в своей безмирности (Weltlosigkeit) могут быть только абстрактно вымышлены. Незавершенность мира позволяет ему парить между данностью и порожденностью. Стань он всецело тем или другим, он больше не был бы миром.

Мир, как иное, никогда не бывает только дан. Самое решительное порождение находит свое исполнение, заново овладевая первоначально данным, которое впервые раскрывается для нас только таким путем. Даже в техническом устроении мира временное существование творит в особенности места, человеческого своеобразия, случайных условий все новые и новые напряжения между планом и результатом, которые исключают возможность сформировать замкнуто наличный мир потребляющего и потребленного, который был бы в одно и то же время бездушен и лишен сознания. Эти напряжения и противоречия видоизменяют силу вычисляющего радикализма в техническом овладении миром, порядка в деле рационализации относительного целого. Особенность условий оставляет место историчности действительно исполненного существования. Ибо человек противится технике, которую он сам создает для себя при помощи своего общества, поскольку эта техника стремится абсолютизировать себя самое как всеобщезначимое регулирование труда и жизни (Denn gegen die Technik, die der Mensch sich selbst durch seine Gesellschaft hervorbringt, wehrt er sich, sofern sie sich als allgemeingültiges regeln von Arbeit und Leben zu verabsolutieren trachtet). Еще иной исток человека (Sein noch anderer Ursprung) улавливает именно несоответствия, пробелы и особенности, в которых находит свою границу рационализация. То, что он как сознание, наделенное рассудком и целенаправленной волей, хотел бы вовсе исключить, - сопротивляясь ему, становится в каждом случае возможностью для него стать впервые самим собой. Каждому отдельному человеку, как бы он ни жил, для удостоверения в своем самобытии всегда остается нужно некоторое существование, в котором для него вновь возникает его мир (in welchem ihm wieder seine Welt wird), как бы ни был этот мир стеснен и сужен: маленький мир собственности и непрерывности личного бытия; более пространный мир профессии, возможных планов и совместной жизни людей в совместном произведении нового; мир, обращающийся к нам из истории, как традиция.