Философия истории - [57]

Это особенно важно подчеркнуть сейчас, когда некоторые российские историки, прежде всего уже упоминавшийся выше А.Я. Гуревич, не только сами принимают неокантианские взгляды, но и усердно их пропагандируют как последнее слово в развитии теоретико-познавательной мысли. Результат, если судить по их работам, довольно плачевен. Так, А.Я. Гуревич в одной из своих работ подвергает резкой критике Л. фон Ранке за то, что «тот воображает, что способен восстановить жизнь прошлого в том виде, в котором она некогда существовала», и Ж. Мишле за то, что тот говорить о «воскрешении» прошлого. «В действительности, — категорически утверждает он, — историк на «воскрешение» прошлого не способен, и лучше отдавать себе в этом ясный отчет».9 Гуревич А.Я. О кризисе современной исторической науки // ВИ. 1991. № 2-3. С. 32.И одновременно он же на той же странице той же самой работы говорит, что роль историка заключается в «осмыслении и реконструкции прошлого».10 Там же. С. 32.Таким образом, по мнению А.Я. Гуревича, «восстановить», «воскресить» прошлое нельзя, а «реконструировать» его можно. Но ведь слово «реконструкция» означает именно «воссоздание», «воспроизведение», «восстановление», «воскрешение».

И такого рода противоречиями переполнены все его работы, в которых он обращается к вопросам теории. В той же статье он на одной странице превозносит презентизм, а на следующей объявляет его несостоятельным.11 Там же. С. 32- 33.Правда, неокантианство здесь ни при чем. Просто автор не способен не только теоретически, но и просто логически мыслить.

Убедительнейшим опровержением неокантианской концепции исторического познания является развитие самой исторической науки.

2.2.3. Два направления развития исторической и историософской мысли

Суть прогресса исторического знания состояла и состоит в движении мысли от событийной стороны истории к ее процессуальной стороне, от взгляда на историю как на совокупность, пусть связную, событий к пониманию ее как процесса.

Развитие исторической и философско-исторической мысли шло по двум линиям, которые на первых порах далеко не совпадали. Во-первых, историки и люди, разрабатывавшие проблемы философии истории (историософии), занимались поисками причин исторических событий, которые в дальнейшем дополнились поисками движущих сил исторического процесса.

Во-вторых, историки и историософы искали общее, особенное и повторяющееся в истории. Конкретно это выражалось в попытках создания типологий социально-исторических организмов и периодизаций истории. На первых порах типологизация социоров и выделение эпох истории не совпадали. Но в идеале, когда речь идет о научной периодизации всемирно-исторического процесса, она с неизбежностью должна представлять собой не что иное, как типологию социоисторических организмов, но не простую, а стадиальную.

С появлением стадиальных типологий социоисторических организмов проблема движущих сил истории, факторов исторического процесса вышла на первый план, оттеснив на второй вопрос о причинах исторических событий.

2.2.4. Историческая мысль в поисках причин исторических событий

Исторические события всегда представляют собой действия людей и результаты этих действий. История всегда складывалась из поступков людей. Деятельность людей в норме всегда мотивирована и является сознательной и целенаправленной. Поэтому в поисках причин исторических событий историки всегда обращались к мотивам, побуждавшим людей к действиям, и к целям, которые они перед собой ставили. В трудах многих греческих историков люди, прежде всего великие люди, выступали как двигатели истории. Считалось, что их воля предопределяет ход исторических событий.

Но одновременно становилось все более ясным, что ход и исход событий далеко не всегда был таким, каким хотели бы его видеть действующие лица. Далеко не всегда это можно было объяснить только тем, что воля одних людей столкнулась с волей других, которая и пересилила, — тем, что ход и исход событий предопределили действия не этих, а иных людей. Нередко в результате сознательных и целенаправленных человеческих действий получалось то, что не планировал, не желал и не ожидал никто даже из самых выдающихся участников исторических событий.

2.2.5. Понятие судьбы у античных историков

Сказанное выше объясняет, почему у древнегреческих историков с самого начала присутствовало в трудах понятие судьбы. Оно было не только в труде Геродота, который допускал вмешательство в действия людей сверхъестественных сил, но и Фукидида, который исходил из того, что нужно искать естественные и только естественные причины исторических событий, в результате чего обрел славу атеиста.

Судьба понималась как нечеловеческая, объективная сила, которая предопределяла ход и исход событий. Когда люди сами своими действиями направляли ход событий, последние были одновременно предопределенными и предсказуемыми. Отсюда тенденция к отождествлению понятий предопределенности и предсказуемости. Когда ход и исход событий направлялся судьбой, они выступали перед людьми как непредсказуемые и тем самым как бы непредопределенные. Они действительно не были предопределены самими людьми, но предопределены господствовавшей над ними какой-то силой, которая и осознавалась как судьба. И в этом смысле они были одновременно предопределенными и неопределенными.