Философия истории - [46]

Весь приведенный материал свидетельствует в пользу трактовки нации как особой общественной, прежде всего политической, силы, представляющей собой совокупность людей, объединенных общностью отечества и отстаивающих его интересы, которые одновременно являются и их собственными общими интересами. Нация может иметь и другие характеристики, но именно в этом заключена вся ее суть. В отношении нации еще в большей степени, чем в отношении этноса, может быть сказано, что ее формирует общность исторической судьбы.

Как видно из всего сказанного, в отношении между нацией и отдельным конкретным обществом, социором, так же как в отношении между этносом и социоисторическим организмом, ведущим, определяющим в конечном счете всегда является социально-исторический организм. Именно социально-исторические организмы, а не этносы и не нации являются первичными субъектами исторического процесса, из которых складываются другие — более сложные — его субъекты.

1.8.14. Национализм и патриотизм

Слово «национализм» имеет немало значений. Чаще всего под национализмом понимают идеологию движений, руководствующихся «национальной идеей», и совокупность действия, совершаемые людьми под влиянием этой идеологией.

Возникновение нации с необходимостью предполагает появление «национальной идеи». Но когда нация формируется по признаку принадлежности к социоисторическому организму, национализма в привычном понимании этого слова не возникает. Национальная идея в таком случае не предполагает противопоставления людей по признаку этнической принадлежности. Это отнюдь не означает отсутствие вообще какого бы то ни было противопоставления групп людей в пределах социоисторического организма. Но это — противопоставление не одного этноса другому, а людей, отстаивающих интересы своего отечества, людям, которые выступают в разрез с этими интересами, т.е. подразделение населения социоисторического организма на патриотов и антипатриотов.

В эпоху складывания централизованных государств в Западной Европы в качестве антинациональной силы выступали те представители класса феодалов, которые противились этому процессу, независимо от их этнической принадлежности. В годы Великой Французской революции нацию составили все те жители этой страны, которые боролись за ее революционное преобразование, опять-таки независимо от своей этнической принадлежности. В их числе были и этнические французы, и эльзас-лотарингцы, и корсиканцы и т.п. Объединяла их принадлежность к непривилегированному, «третьему» сословию.

Еще в январе 1789 г. Эмманюэль Жозеф Сийес (1748 — 1836) в знаменитой брошюре «Что такое третье сословие?» прямо заявлял: «...Третье сословие обнимает все, что относится к нации; и все, что не заключается в третьем сословии, не может считаться частью нации».76 Сийес, аббат. Что такое третье сословие? СПб., [1905]. С. 10-11.В ходе революции в качестве врагов нации выступила значительная часть дворян, которые в большинстве своем были этническими французами. Логика борьбы привела к тому, что многие из них покинули Францию и вступили в ряды иноземных армий, боровшихся против их бывшего отечества.

Почти все они субъективно продолжали считать себя патриотами. Ведь они, как это им представлялось, сражались не против Франции вообще, а лишь против новой, революционной Франции. Они вели борьбу за Францию, но только не новую, а старую, дореволюционную, которая продолжала оставаться для них отечеством. Но вопреки их субъективным представлениям, к этому времени существовала только одна Франция — новая. Никакой другой не было. И поэтому, хотели они этого или не хотели, они стали предателями, оказались вне отечества и вне нации. То же самое произошло с и теми этническими русскими, которые в союзе с иностранными интервентами сражались в годы Гражданской войны 1918—1922 гг. в России против советской власти. Белоэмигранты оказались за пределами отечества и вне русской нации.

Но главное не в том, что после революции другого отечества, кроме нового, не существовало. Ведь в предреволюционное время тоже существовало одно отечество, причем со старыми порядками. И революционеры боролись против этих порядков. С чисто формальной точки зрения получалось, что они боролись против своего отечества. И, как хорошо известно, сторонники старого режима нередко обвиняли революционеров в антипатриотизме, в измене отечеству и т.п. грехах. Но это были фальшивые обвинения.

Суть дела в том, что интересы социоисторического организма, т.е. отечества, требовали изменения общественного строя. И поэтому те люди, которые боролись за коренное преобразование социора, служили интересам отечества, были патриотами. Революционеры всегда патриоты, истинные патриоты. К революционной борьбе их побуждают не просто интересы тех или иных классов, а патриотизм.

«Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? — писал В.И. Ленин, — Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всех работаем над тем, чтобы ее трудящиеся массы (т.е. 9/10 ее населения) поднять до сознательной жизни демократов и социалистов. Нам больнее всего видеть и чувствовать, каким насилиям, гнету и издевательствам подвергают нашу прекрасную родину царские палачи, дворяне и капиталисты... И мы, великорусские рабочие, полные чувства национальной гордости, хотим во что бы то ни стало свободной и независимой, самостоятельной, демократической, республиканской, гордой Великороссии...».77 Ленин В.И. О национальной гордости великороссов // Полн. собр. соч. Т. 26. С. 107-108.