Философия Х. Патнэма - [52]
По мнению Патнэма, этим своим рассуждением Витгенштейн "отдает должное" принципу Тарского, согласно которому назвать предложение истинным эквивалентно утверждению этого предложения, и тем самым сохраняет "реалистическое" понимание проблемы. Более того, Витгенштейн, считает Патнэм, разделяет с Тарским и отказ от идеи, что мы можем говорить обо "всех высказываниях" как о раз и навсегда заданной совокупности и о единственном предикате истинности с раз и навсегда установленным значением. «Вместо того, чтобы искать отдельно стоящее свойство "истины" в надежде, что найдя, чем является это свойство, мы будем знать, какова природа высказываний и какова природа их соответствия реальности» [172], Витгенштейн обращает наше внимание на различные виды дискурса (этики, математики, религии и т.д.), подчеркивая их различное функционирование и различные способы связи с реальностью. Истина – это определенный вид правильности, который сильно варьирует от одного дискурса к другому. "Высказывание", "референция", "истина", "утверждение", "мысль" – все эти термины имеют многообразные способы употребления, к которым постоянно добавляются новые по мере того, как возникают новые дискурсы. Но это не означает, что какой угодно способ использования "знаков и шумов" будет признан нами как новая форма дискурса, поскольку не в любом способе проступает "лицо" значения.
Итак, мы рассмотрели новое решение Патнэмом проблемы реализма. Нельзя не отметить множество положительных сторон в этом решении. Во-первых, безусловной заслугой Патнэма является перенесение рассмотрения вопроса о реализме из чисто лингвистической плоскости в контекст размышлений о природе восприятия и сознания. Возвратясь к тому, как этот вопрос обсуждался философами в начале века, Патнэм обнажил тот пласт философских проблем, который, как правило, оставался "за кадром" в современных дискуссиях о реализме. Это несомненно придало значительно более весомый характер и самой концепции реализма Патнэма. Во-вторых, нельзя не отметить и достигнутой Патнэмом взвешенности в оценке своих противников. Если раньше его интерпретация метафизического реализма несла в себе довольно сильный элемент карикатурности, то теперь, когда главным возражением Патнэма против его "метафизического противника" становится истолкование последним истины как некоторого единого и универсального свойства, "внешнего" по отношению к нашим способам мышления и говорения, спор между ними приобретает значительно более глубокий и серьезный характер. В качестве третьего достоинства следует указать то обстоятельство, что обращение к идеям Витгенштейна позволило Патнэму сформулировать значительно более гибкую и внутренне более согласованную концепцию. Его уже нельзя обвинить в простом "склеивании" элементов метафизического реализма и идеализма.
Конечно, новая трактовка истины Патнэмом, опирающаяся на идеи позднего Витгенштейна, лучше, на наш взгляд, согласуется с нашей практикой мышления и употребления языка, чем метафизический реализм. Ни в науке, ни в повседневной жизни мы никогда не можем выйти за “пределы” нашей практики с тем, чтобы установить соответствие наших суждений реальности. В этом нельзя не согласиться с Патнэмом, но метафизический реализм, трактующий истину как соответствие реальности, и не претендует на то, чтобы объяснить, как мы устанавливаем истинность в каждом конкретном случае. Идея соответствия образует “предельное” значение нашего понятия истины, устранив которое мы оказываемся на очень шаткой почве, даже имея точную и адекватную картину нашей практики установления истинности наших суждений о мире. Патнэм и сам это осознает, когда подчеркивает, что признает независимую от сознания реальность, перед которой мы несем “когнитивную ответственность”. Однако в его концепции естественного реализма понятие независимой от сознания реальности не имеет никакой теоретической нагрузки; оно, по существу, остается лишь чистой декларацией. Патнэм не учитывает, что идея соответствия или подогнанности наших представлений внешнему миру как раз и является наиболее адекватным выражением нашей “когнитивной ответственности” перед реальностью. Отказ от этой идеи разрушает, на наш взгляд, самое ядро реализма, не оставляя иной возможности трактовать истину как в терминах “правильности”, “согласованности”, “когерентности” и т.д.
Итак, мы проследили путь одного из наиболее интересных американских философов наших дней. Путь этот не был прямым, и он еще не окончен. Возможно, Патнэма ждут новые открытия и новые повороты в его поиске адекватной концепции реализма. Однако этот путь очень симптоматичен; он отражает общее направление исследований по проблеме реализма в современной аналитической философии. Мы видели, что вначале Патнэм стоял на позициях научного реализма и его главной заботой было показать, что развитие науки, проявляющееся в смене научных теорий и парадигм, в уточнении и пересмотре научных истин, не противоречит тому, что наука дает нам реальную картину внутреннего строения мира. Вопрос о реальности постулируемых научными теориями сущностей рассматривался им в контексте обоснования инвариантности референции научных терминов и критики традиционной теории значения. В этом Патнэм был не одинок, и его разработки вошли составной частью в выдвинутую рядом философов “новую теорию референции”, которая явилась важным событием в современной философии языка. Научный реализм Патнэма опирался на корреспондентную теорию истины, однако размышления над природой отношения соответствия (выступавшего для Патнэма прежде всего как отношение знака к обозначаемому) и над теми проблемами, с которыми сталкивается корреспондентная теория истины, заставили его резко пересмотреть свою прежнюю позицию, в которой он теперь обнаружил отголоски “деревенского материализма XIX века”. Вместе с другими философами (А.Файном, Б. ван Фраассеном, М.Даммитом и др.) Патнэм включился в мощное наступление на научный реализм под лозунгом его “метафизичности”, “догматичности”, “наивности” и т.д. Его критика метафизического реализма, рассмотрению которой мы уделили немало внимания в своем исследовании, как раз и является одним из наиболее ярких примеров этого наступления, которое главным образом велось против трактовки истины как соответствия реальности. Но если для многих философов “развенчание” идеи соответствия послужило поводом для принятия антиреалистической позиции, то Патнэм попытался сформулировать вариант реализма без корреспондентной теории истины. Так родилась концепция внутреннего реализма, в которой истина была истолкована как рациональная приемлемость при идеальных эпистемических условиях. В новом понимании Патнэмом реализма нашли преломление идеи многих современных философов, размышляющих над проблемой истины (прежде всего М.Даммита и Н.Гудмена). Однако, как показало наше исследование и как впоследствии признал сам Патнэм, концепция внутреннего реализма довольно непоследовательно соединяла в себе элементы реализма и идеализма. После долгих поисков Патнэм предложил новое решение – концепцию естественного реализма, сочетающую в себе непосредственный реализм в понимании восприятия и трактовку истины “в духе” позднего Витгенштейна. И вновь критика Патнэмом картезианского взгляда на природу ментального и теории тождества в философии сознания явилась выражением тех тенденций, которые набирают силу в современной аналитической философии. И даже активное использование Патнэмом идей позднего Витгенштейна отражает общее усиливающееся влияние этого мыслителя среди современных философов.
