Философия Энди Уорхола - [51]

Шрифт
Интервал

«Это был верхний ящик письменного стола, – прорычала Б. – Мне еще остается верхний ящик бюро. А потом мне надо будет начать пылесосить, ведь если бы я пропылесосила сначала, вся пыль бы разлетелась обратно. Как бы там ни было, я разбираю верхний ящик. Я вынимаю его. Сколько бы я его ни чистила, он всегда в беспорядке. Я могу сохранить его в чистоте ровно час после того, как в нем разберусь. Мне приходится смириться с тем, что это бесконечно. Верхний ящик всегда будет в беспорядке, и мне всегда придется его пылесосить. То есть если утром я заказываю кофе и сыплю в чашку сахар из пакетика, несколько крупинок упадут на стол или на пол. Может быть, я не почувствую эту крупинку, но я знаю, что она здесь. Я могу не увидеть ее, но я знаю, что здесь грязь. К тому же часть ковра немного потерлась, знаешь, там где узор, просвечивает основа, и цвета не осталось. Я роюсь в моих фломастерах „Мэджик Маркерс", пока не найду подходящий цвет. Я пробую его на листе белой бумаге, потом очень осторожно пытаюсь закрасить серую линию, на которой не осталось ворса, чтобы цвет подходил к ковру. Теперь грязными выглядят мои очки. Я вынимаю их из ящика и кладу на кусок газеты. На полотенце, на кровать. Я не отваживаюсь положить газету на покрывало, которое принесли вчера из чистки. Ну посмотрим. Глазные капли. Здесь пять пузырьков глазных капель: „Коллириум", „Визин", „Мурин №2", „Французские Голубые" – сами-то пузырьки не грязные, а вот их крышки запылились. Их надо обрызгать „Фантастиком". И протереть. Я и их кладу на полотенце. Еще баночка вазелино­вого крема для интенсивного ухода за кожей. Она-то не грязная, но на крышке есть крошки молотого кофе, несколько кристалликов соли, волосок, какие-то волокна… если посмотреть через увеличительное стекло, возможно, я увижу, что когда-то на нее упала капля супа. И ее тоже надо протереть „Фантастиком". Я вынимаю все из верхнего ящика и кладу на полотенце. Потом я беру пылесос с щеткой-насадкой и чищу, пылесошу все пустые места и перегородки. Потом я иду в ванную и осматриваю раковину – действительно ли она чистая. Я беру чистящее средство для раковин „Лизол". Не освежитель воздуха „Лизол"-спрей и не „Лизол" для чистки унитазов. Именно „Лизол" для раковин и ванны. Это аэрозоль; я опрыскиваю раковину и сливное отверстие. На мне мои резиновые перчатки. Потом я мою мои щетки и гребенки, чтобы они были стерильными. Я кладу мои пять гребенок и щетку „Мейсон Пирсон", но сначала заглядываю в карман жакета, нет ли гребенки там, и в шкафчик тоже – и потом кладу их в дезинфицирующую жидкость „Айвори". Оставляю их отмокать минут пять-десять и после этого беру ручную щетку или щеточку для ногтей – те, что мне нравятся, продаются в магазине скобяных изделий и стоят тридцать пять или тридцать семь центов, там же теперь можно купить щетки с белой щетиной, я думаю, это красивее смотрится в ванной, чем натуральная щетина. Белая щетина выглядит приятно и опрятно. В мыльной воде я провожу щеткой по каждой гребенке вверх и вниз, по одному разу с каждой стороны. Потом спускаю мыльную воду из раковины, иду к ванне и споласкиваю каждую гребенку под краном. Потом кладу все гребенки и щетку на белое полотенце и заворачиваю их. Потом выкладываю на подоконник на пятнадцать минут, чтобы они высохли, но оставляю их завернутыми, чтобы они не запачкались от сажи. Итак, гребенки чистые. Остается пластмассовая коробка, в которой я храню маникюрные принадлежности, пинцеты, щипчики – пока я убираюсь, я все время помню, что мне нужно не только вычистить все и положить на место – надо и ВЫБРОСИТЬ ненужные вещи. И если у меня десять пар пинцетов, почему не достать поскорее зеркало и не вырвать несколько волосков, чтобы посмотреть, исправен ли пинцет. После того как я это сделаю, я разглядываю пинцет, нет ли там засохшего меда или чего-нибудь такого. Если пин­цет чистый и им можно пользоваться, я кладу его в футлярчик. Если пинцет не исправен, я достаю из письменного стола конверт – белый конверт, закладываю в пищущую машинку и печатаю: „Пинцет – в починку". Потом я беру щипчики – обычно они в хорошем состоянии, потому что я храню их в специальных ящичках. Ящички выглядят грязными и пыльными, потому что у них крышка из прозрачной пластмассы. Но они не грязные снаружи, потому что все щипчики лежали в пластмассовых коробках внутри бюро; грязной и тусклой кажется внутренняя сторона пластмассы. И мне приходится взять тряпку, отрезать кусочек, нанести на него немного „Фантастика" и протереть ящичек изнутри, чтобы пластмасса стала прозрачной, как стекло. Понимаешь? Потом я кладу щипчики обратно. И высыпаю все остальное, отбеливатель для ногтей и еще деревянные палочки для ногтей. Если я вижу, что они грязные или затупились, то выбрасываю прямо в мусорную корзину и вношу в другой список. Вставляю лист бумаги в пишущую машинку и печатаю: „Надо купить". Подчеркиваю и печатаю: „Пилочки для ногтей". Так это называется. Потом просматриваю карандаши для бровей и…»

В этот момент я зевнул. К сожалению, я как раз клал в рот ложку с джемом и из-за зевка джем попал не в то горло, я закашлялся и выплюнул его прямо на трубку. Я все уронил и побежал в кухню за салфеткой, вернулся и вытер трубку. Слыша это все, Б подумала, что мне надоел наш разговор, но ничего подобного, просто я был пойман в тот момент, когда ел и разговаривал (зевок – тоже способ разговаривать) одновременно.


Еще от автора Энди Уорхол
Дневники Энди Уорхола

Энди Уорхол вел эти дневники с ноября 1976 до февраля 1987 года вплоть до последней недели своей жизни, когда по неизвестным причинам он скончался в Нью-Йоркской больнице после операции. На протяжении десяти лет Уорхол делился впечатлениями о светских вечеринках и ночных походах в «Студию 54», поездках в Лондон, Париж и Лос-Анджелес, а также сообщал Дневнику обо всех своих расходах за день, начиная с оплаты такси и заканчивая стоимостью звонка из уличного телефона-автомата.Рассказанные в неповторимой манере культового художника истории о встречах с Труменом Капоте, Лайзой Минелли, Миком Джаггером, The Velvet Underground, Жан-Мишелем Баския, Джимом Моррисоном, Мохаммедом Али, Йоко Оно, записанные и отобранные Пэт Хэкетт, превращают эти дневники в одну из самых гламурных, остроумных и откровенных книг ХХ века.


ПОПизм. Уорхоловские 60-е

Культурная буря охватила 60-е – поп-арт, сексуальная революция, психоделия, Боб Дилан, андеграундное кино, – и в центре всего этого Энди Уорхол. «ПОПизм» – это реконструированное десятилетие начиная с 1960 года, когда Уорхол только начал создавать свои полотна с банками супа Campbell’s и Мэрилин; ретроспективный взгляд на живопись, кино, моду, музыку, знаменитостей и отношения, определявшие атмосферу «Фабрики» – места, ставшего центром 60-х в Нью-Йорке, места, где всегда можно было найти всех: от Лу Рида с Тhe Velvet Underground и Нико до Эди Седжвик, Джерарда Маланги и Пола Моррисси.


Я стану твоим зеркалом. Избранные интервью Энди Уорхола (1962–1987)

В настоящей книге собрано более тридцати интервью Энди Уорхола (1928–1987), разделенных по трем периодам: 60-е, 70-е, 80-е. Изобретательность Уорхола в интервью обычно оставалась в рамках формата «вопрос-ответ», но намекала, что это лишь формат, и давала интервьюеру право его разрушить. Своими вроде бы банальными ответами художник создавал простор для творческих способностей интервьюера, поощряя их еще больше, когда менялся с интервьюером местами или как-то иначе размывал роли интервьюера и интервьюируемого. Можно ли считать эти интервью искусством? Если рассмотреть их в широком контексте, на фоне всего корпуса творчества Энди Уорхола во всех техниках и видах искусства, то, по мнению составителей этого сборника, придется ответить: «Можно».


Рекомендуем почитать
Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Беседы с Ли Куан Ю. Гражданин Сингапур, или Как создают нации

Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).