Философия без дураков - [87]

Бывает очень умеренный патриот, в котором этого почти нет. Но умеренность не означает, что там что-то другое. Умеренность не превращает алкогольный напиток в безалкогольный: это все равно пиво, а не зеленый чай и апельсиновый сок. Главный смысл пива все равно этиловый спирт. Он такой же, как у Гитлера, просто его маловато. С одной кружки голову не сносит: диктатура, агрессивные войны и геноцид еще не начинаются.

Патриот – как бы культурно выпивающий гражданин. Но еще пять-шесть кружечек того же самого, и он легко набирается до состояния «гитлер».

Повторяю, у него не зеленый чай. Можно сказать, обычный приличный патриот – потенциальный нацист, который ограничился одной кружкой.

Самые честные и умные патриоты обычно этого не скрывают. Безумие и фарс, когда люди, фактически разделяющие идеологию Муссолини, сажают в тюрьму за распространение его текстов и считают слово фашист худшим ругательством. При этом все отличие в том, что они не итальянцы.

Мы не будем вдаваться в то, что чувствуют патриоты, нам важно, чем отлична их модель мира. Это приближение к лучшей из возможных моделей или удаление? На что они корректируют картину мира, когда видят? Собственно, патриотизм – это набор таких коррекций зрения, или, если угодно, априорных презумпций мировоззрения. Описав основные из них, мы опишем модель патриота.

Первая презумпция: «моя страна очень хорошая, гораздо лучше средней». Если не останавливаться на полпути: «моя страна лучшая». В мире сейчас около 200 стран, если считать таковыми только «государства» (а если считать таковыми что попало, например «заморские владения», то около 250).

200 стран, в каждой из которых есть свои патриоты. И каждая из этих стран лучшая, чем остальные 99,5 %. Назовем это патриотизмом ребенка.

Моя мама лучшая. Мой папа самый сильный. Родина просто продолжает ряд.

Не так далеко расположился патриотизм болельщика. Одной фразой: «По справедливости нам полагается больше». Если моя страна лучше всех, а по очкам в турнире так себе, то понятно – ее засуживают. Ведь мы уже знаем, что она лучше всех или уж точно лучше среднего. Поэтому не верь глазам своим, а верь сердцу. Бери любую статистику, решения судов, мировые СМИ и смело делай поправку на свое сердце.

Известны эксперименты, когда болельщиков двух команд просили посчитать нарушения во время матча. С мнением судьи можно было не соглашаться, известно ведь, они ошибаются. А вы судите объективно. Что сами видите – то и говорите. В итоге, если сравнивать с официальным судейством, болельщики насчитывают примерно в полтора раза меньше нарушений у своей команды и в полтора раза больше у чужой. Соответственно поступают и с другой стороны. Объективные картины в итоге расходятся примерно в 5 раз, благо здесь искажение можно даже посчитать (1,5 в четвертой степени). Или можно сказать, что каждая сторона искажает цифры в свою пользу примерно в 2–2,5 раза. И вообще она искажает все, что видит, – с цифрами это просто нагляднее.

Интересно, как патриоты любой страны проводят ее справедливые границы. Обычно берется период максимального территориального расширения, и именно эти границы (поскольку сердце не врет) считаются справедливыми. Для России, например, это территории либо на момент 1913-го (Российская империя) или 1991-го (СССР) годов. Спросите патриотов – подтвердят.

Ради интереса спросите, какие границы справедливы для их страны, у радикальных патриотов Украины, Польши, Турции, Монголии, Японии. Почти любой страны…

Чтобы удовлетворить жажду справедливости всех патриотов, площадь Земли должна быть больше в 2–3 раза.

Третья презумпция: «моя страна права, даже если она не права». В облегченной версии «моя страна не права, но это моя страна». Но большинство патриотов предпочитают утяжеленную.

В слабой версии есть нотки чего-то, что может привести к сомнению и раскаянию. Вроде того, что мой брат – преступник, но я не выдам его, потому что он мой брат. Возможно, я неправ сейчас, а может, и прав, но вот люблю брата, и все. Здесь нет претензий на занятие особо моральной позиции, скорее это объяснительная на случай, если с меня спросят. Мать не выбирают. Друзей не бросают. Брат есть брат. Родина есть родина.

Интересный вопрос, до каких пор брат нам дорог, несмотря ни на что? Вынес с работы степлер – даже не обсуждается. Вынес с работы чужие деньги – наверное, все еще брат. Отбирал деньги у прохожих на улицах – наверное, попал в трудную ситуацию, и лишь поэтому создавал такие другим. Избивал прохожих без причины – многим все еще брат. Может, у прохожих были злые лица. Убил прохожего – самые стойкие с братом. Выследил ребенка, изнасиловал и убил – кому-то и это брат. Спрячет от полиции, обогреет, одолжит тесак. Вот так же и с родиной. Насколько твоя страна должна быть неправа, чтобы это перестало работать? А здесь кому как. Все как с братом. Разные люди откажутся от него на разных стадиях. Но кто-то останется до конца. Даже когда твоя родина кого-то выследит, изнасилует и убьет, кто-то встанет за нее с тесаком.

Назовем это патриотизмом подельника. В пределе, если не соскочить, он выльется в патриотизм уголовника.