Филолог-любитель - [2]

— Ах, эти домашние кражи. Постойте, это было семь лет назад. За ту серию краж со взломом вы посадили Арчи Прайора.

Джемисон кивнул.

— И мы вполне уверены в том, что это он прихватил и драгоценности леди Каневин. В ночь кражи мы гнались за ним по пятам, но он ускользнул от нас полями, когда мы стерегли все дороги. На следующий день мы взяли его в доме Доура. Отпечатки его пальцев остались в доме, который он обчистил за неделю до того. Арчи получил восемь лет. И мы не смогли обнаружить украденное — кроме того, что оказалось при нем и в его лондонском логове, а это были сущие крохи.

Понс задумчиво кивнул. Несколько мгновений он сидел с закрытыми глазами, сложив перед собой домиком тонкие длинные пальцы.

Я снял копию присланного Обри письма и вернул оригинал Джемисону.

Понс открыл глаза:

— Расскажите мне об Обри. Какой он из себя… Высокий, жирный, небольшой ростом?

Джемисон пожал плечами.

— Среднего роста. Приблизительно с вас. Но чуть потяжелее. Худое лицо, пышная борода.

— Великолепно! — воскликнул Понс. Строгое лицо его вдруг оживилось. — Он живет один?

Инспектор кивнул.

— Полагаю, что мы спасли ему жизнь своим своевременным появлением в доме.

— Значит, у вас есть доступ в его дом?

— Уходя, мы все заперли.

— Умоляю, пришлите мне ключ, Джемисон, и описание внешности Обри. Рассчитываю получить их к вечеру. Полагаю, что времени у нас в обрез. Предоставьте мне три дня. В конце этого срока, возможно, окажется целесообразным провести тщательный обыск в его доме.

Джемисон несколько мгновений просто смотрел на него. Потом, с трудом сдержавшись, чтобы не обрушить град вопросов на Понса, кивнул:

— Через час здесь будет ключ вместе с фотографией Обри. Хотя я, возможно, и пожалею об этом!

Нахлобучив на голову котелок, он влез в рукава пальто и пожелал нам «доброго вечера».

— Признаюсь, — сказал я, — смысл этого письма остался скрытым от меня.

— Э, содержание его ясно, как день, всякому, кто не искал в нем загадок, — ответил Понс. — Автор этого послания заслуживает восхищения и пробуждает во мне интерес. Как и сам мистер Абрахам Обри. Надеюсь, он оправится от болезни, хотя его сердечный приступ способен помешать нашему маленькому расследованию.

— Конечно, поразившая его внезапная болезнь не может оказаться простым совпадением.

— В столь маленькой записке не может быть ничего страшного. Как вы видели собственными глазами, она не подписана. Тем не менее готов присягнуть, — Обри сразу понял, кто послал ее. И он не рассчитывал когда-либо встретиться с этим человеком. Позвольте мне указать вам, что письмо это пришло из Принстона, местечка, где расположена Дартмурская тюрьма.

— Значит, оно было послано заключенным?

— По-моему, это достаточно здравое предположение, — сказал Понс.

— Но смысл его — если таковой вообще существует — мне недоступен.

— Согласен. Но филолог способен разобраться и в нем, — он улыбнулся. — Но если оставить в стороне его смысл, можно установить несколько фактов. Автор, если его, возможно, не очень интересовали лингвистика и филология, был, во всяком случае, достаточно близко знаком с Обри, чтобы получить известное представление о предмете этих наук. И связь эта, предположительно, была прервана. Чем же, как не заключением в тюрьму нашего автора? Вполне возможно также, что разрыв между друзьями сопровождался ссорой, которая и объясняет то потрясение, которое испытал Обри, получив по почте это послание. Эти факты, сколь бы скудными ни казались, подталкивают к некоторым интересным размышлениям об истинной природе взаимоотношений между Абрахамом Обри, торговцем антиквариатом и любителем филологии, и неизвестным нам типом, который почти наверняка был арестован по воле короля.

Он пожал плечами:

— Однако не будем предаваться праздным размышлениям. Со временем мы проанализируем эту проблему целиком.

Верный своему слову Джемисон прислал нам ключ от расположенного в Степни дома Обри вместе с фотографией этого человека, вне сомнения, сделанной кем-то из Скотленд-Ярда, так как она запечатлела его лежащим на больничной койке. Сразу же после их получения Понс погрузился в деловую активность. Он скрылся в своем кабинете и спустя полчаса вышел оттуда с бородой, кустистыми бровями и бакенбардами, делавшими его похожим на Обри.

— Пойдемте, Паркер. Начинается игра. Мистер Абрахам Обри возвращается домой.

— Понс! Неужели вы собрались так просто войти в дом больного человека и занять его?

— Ах, Паркер, вы наделены сверхъестественной способностью читать мои мысли, — ответил Понс. — Быть может, в доме номер 7 она несколько ослабнет.

— А где находится дом? — спросил я, игнорируя выпад.

— На Олдерни Род, — прочитал он на присоединенной к ключу пластинке.

— Я бы сказал, что Степни — не слишком подходящее место для антикварной лавки.

— Этот район обладает кое-какими достоинствами с точки зрения антиквара. Его часто посещают матросы, а море нередко оказывается источником разных диковинок, которые делец может продать с выгодой для себя.

— Если Обри обслуживает здесь клиентуру из числа мореходов, вполне возможно, что он имеет внушительный доход, торгуя предметами, в отношении которых никто не станет задавать неприятных вопросов. Но пойдемте. Мы придем туда открыто. Я надеюсь… я рассчитываю, что нас увидят.