Филипп Август - [86]
Путешествие совершалось благополучно, и они взбирались уже на крутой холм неподалеку от Пон-де-л’Арша, когда глазам их открылось зрелище, при виде которого Галлон вскрикнул от радости.
То был не кто иной, как провост Джон Уинкокстон, который как послушный исполнитель приказаний короля Иоанна распоряжался повешением Жоделля, для чего выбрал вместо виселицы величественный вяз.
Впрочем, Жоделль еще не болтался между небом и землей. Пока провост с шестью лучниками хлопотали насчет пенькового галстука осужденному, совершая дело с быстротой и навыком опытных мастеров, один из них влез на вершину дерева, чтобы прикрепить веревку с роковой петлей.
Бывает на свете много видов мужества, и Жоделль не был до какой-то степени его лишен. Как человек бывалый, выдержал много сражений, не говоря уже об отчаянных «подвигах» на больших дорогах. Но или казнь не приходилась ему по вкусу, или душа его недостаточно закалилась, чтобы хладнокровно видеть близкую смерть, только в эту критическую минуту силы его оставили, зубы стучали, ноги подкашивались, свет в глазах померк, а лицо побледнело, как у мертвеца.
При виде Куси в душе Жоделля вдруг промелькнула безумная надежда, и он как утопающий ухватился за соломинку. Брабант закричал, взывая о помощи, о милосердии рыцаря. Но Куси с презрением отвернулся от него.
– Гнусный злодей! – воскликнул рыцарь. – Я мог бы вырвать тебя из рук этих людей, но только затем, чтобы содрать с тебя живого шкуру! Каждая капля крови принца Артура вопиет о мщении, и если бы не уважение к рыцарским шпорам, я готов был бы остановиться и посмотреть на твою казнь.
Рыцарь проехал мимо, даже не удостоив негодяя взглядом. Но Галлон и не думал подражать своему господину.
– Ха-ха-ха! Достопочтенный Жоделль, они, кажется, повесить тебя хотят? – воскликнул он, осматривая брабанта с головы до ног. – Снимайте-ка ваш галстучек, капитан, эти господа приготовили другой, гораздо лучше вам подходящий. И хорошо сделали, потому что ты, Жоделль, всегда был порядочным ослом. Вместо того чтобы обращаться с просьбой к Куси, который тебя терпеть не может, почему ты не прибегнул к моему ходатайству? Вот я так спас бы тебя, ха-ха-ха! Да, достойный Жоделль, я мог бы тебя спасти, если бы захотел.
– Ах, ты демон, ты ведь не захочешь, если бы и мог! – возразил Жоделль, бросая на шута злобный взгляд. – Я думаю, что ты и впрямь дьявол во плоти, как тогда сказал нам в Оверни, потому что только дьявол может испытывать удовольствие, мучая человека в такую минуту.
– Так ты всерьез этому веришь? – воскликнул Галлон, явно польщенный комплиментом. – Ха-ха-ха! Только посмотри! Нет, ты слишком глуп, и я отказываюсь от удовольствия видеть тебя повешенным: рожу скривишь уродливо.
Галлон подъехал к провосту и, отодвинув рукой нос, сказал на ухо Джону Уинкокстону несколько слов, которым, однако, тот не очень охотно поверил.
– Я говорю вам, что это истина, – настаивал Галлон. – Я сам слышал, как отдан был приказ. Ну, если мне не верите, так посмотрите туда, вон в ту долину. Разве не видите всадника, который мчится сюда во весь опор? Ха-ха-ха! Вы все ужасно глупы, если думаете, что король Иоанн может обойтись без такого мошенника.
Провост, взглянув, куда указывали, приказал своим подчиненным приостановиться, а Галлон с видом покровительства кивнул ошеломленному Жоделлю, поскакал дальше и с громким хохотом присоединился к своему рыцарю.
По приближении шута Куси, спустившись с холма, уступил любопытству и оглянулся, думая увидеть брабанта качающимся между небом и землею. Велико было его удивление, когда он увидел, что вместо казни связанного Жоделля сажают на лошадь и везут обратно в Руан.
– Клянусь честью! – воскликнул рыцарь. – Да ты не на шутку колдун, Галлон, если мог спасти жизнь этому злодею, вырвав его из рук палача. Жаль только, что сила твоего искусства употреблена на дурное дело.
– Не я его спас, – отвечал Галлон, – а ваш добрый друг, король Иоанн. И по этому случаю хочу предупредить вас, рыцарь де Куси, что если вы не перестанете меня колотить, то я доведу вас когда-нибудь до того, что и сам перейду на службу к этому добродушному королю. Ха-ха-ха! А то отправлюсь к Гийому де Ла Рош-Эймону. Вы знаете этого красавца Эймона, который так пристрастился в моему носу… И к даме вашего сердца, ха-ха-ха! Тогда-то я насмотрюсь на красавицу Алису, которую Иоанн Анжуйский выдал сегодня Гийому, чтобы вознаградить за некоторую услугу деликатного свойства. Он думал, что никто не слышит, но у меня ухо так же чутко, как нос длинен, вот я и слышал все, ха-ха-ха!
– Ты шутишь или серьезно говоришь? – воскликнул Куси. – Послушай, мой добрый Галлон, не мучь меня понапрасну, скажи мне всю правду.
– Вот как? Его добрый Галлон! Ха-ха-ха! Он скоро назовет меня своим красивым и милым Галлоном! Ха-ха-ха! Вот тебе вся правда: Куси, ты совсем обезумел!
– Но отвечай же, что сказал король этому противному Гийому? Постарайся хоть раз в жизни дать разумный ответ.
– Дать разумный ответ? – возразил Галлон, внезапно меняя тон. – Куси, зачем вы сомневаетесь в моем разуме? Я совсем не такой дурак, каким кажусь, и в доказательство повторяю вам слово в слово все, что говорил Иоанн Безземельный. «Гийом, – сказал добродушный король с видом кошки, подлизывающей молоко, – сегодня вы меня поддержали в трудную минуту, и я этого не забуду».
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.