Филип Дик: Я жив, это вы умерли - [40]

Чтобы подготовиться к крещению, супруги посетили несколько занятий по катехизису. Оба они не получили религиозного воспитания, но незнание Анны нравилось священнику больше, чем расплывчатые и многочисленные теологические представления Фила, постоянно склонявшегося к воскрешению ересиархов и к предпочтению апокрифов Евангелиям, еще до того, как он их прочел.

Девочки не очень хорошо понимали принцип причастия. Он повергал их в шок. То, что Иисус увещевал есть его тело и пить его кровь, казалось им отвратительным, чем-то вроде каннибализма. Анна, чтобы успокоить дочерей, сказала, что речь идет об образном выражении, ну все равно как «глотать слова», но Фил запротестовал: не стоило труда становиться католиками, чтобы пошло рационализировать все таинства.

— Но также, — возразила Анна, — не стоит труда становиться католиком лишь для того, чтобы превращать религию в одну из твоих научно-фантастических историй.

— Именно к этому, — сказал Фил, — я и веду. Если принимать всерьез все, о чем говорит Новый Завет, придется поверить, что, спустя без малого две тысячи лет с момента ухода Иисуса, который оставил нам Святой Дух, человечество подверглось некоей мутации. Может быть, так не бывает, но это так: если ты мне не веришь, стало быть ты не христианка, вот и все. И это не я сказал, а апостол Павел. Так что не моя вина, если христианство и в самом деле похоже на научную фантастику. Таинство евхаристии является действующей силой этой мутации, и не преподноси его бедным крошкам как своего рода глупое ознаменование. Послушайте меня, девочки. Я расскажу вам историю про кошку и антрекот. Как-то раз одна женщина ждала к ужину гостей. Она купила и поставила в кухне на буфет великолепный антрекот весом в пять фунтов. Когда пришли гости, хозяйка пригласила их в гостиную. Все выпили по бокалу или по два мартини, затем она извинилась и проскользнула на кухню, чтобы приготовить антрекот… И вдруг заметила, что он исчез. И что же она видит — ее кошка сидит в углу и спокойно облизывается?

— Все ясно. Кошка съела антрекот, — торжественно сказала старшая из девочек.

— Ты думаешь? Ты очень не глупа, но не будем торопиться.

Подходят гости. Обсуждают. Пять фунтов антрекота испарились, а у кошки весьма довольный и сытый вид. Взвесим кошку, предложил один из гостей. Они все немного выпили, и идея показалась им превосходной. Они пошли в ванную, поставили кошку на весы. Она весила ровно пять фунтов. Все столпились вокруг весов. Один из гостей сказал: «Это точно она, вес сходится». Все были уверены, что теперь знают, что произошло, ведь у них имелось неопровержимое доказательство. И тут другой гость, терзаемый сомнениями, заявил: «Но ведь получается, что мы взвесили лишь антрекот. Где же в таком случае сама кошка?»

Наступило Рождество. Дожди прекратились, лицо в небе исчезло. Фил и Анна положили друг другу под елку набожные произведения. Старшая из девочек получила в подарок куклу Барби, а в придачу множество различных нарядов, аксессуары для создания причесок и макияжа. В комплект входил также приятель Барби по имени Кен. Поначалу Фил лишь снисходительно улыбался — такой рефлекс вызвали у уроженца Беркли эти идеально карикатурные персонажи, воплощавшие американскую мечту, но вскоре Барби и Кен очаровали его. Он представил себе археологов будущего, или марсиан, реконструирующих нашу цивилизацию, имея только лишь этих двух кукол. Подобно ученому, склонившемуся над миниатюрой, он не упускал ни одной детали, выясняя, насколько они соответствуют действительности. Фен Барби казался более сложным и в целом более реалистичным, чем фен Анны. Бюстгальтер куклы застегивался и расстегивался не быстрее, чем настоящий, но груди не имели ни сосков, ни ареол, и если, пользуясь тем, что Анна повернулась к мужу спиной, отважиться приспустить ее трусики, то там, хоп, не окажется волосков, вообще ничего, и археологи будущего будут мучиться, выясняя, как размножались люди в XX веке. Но, возможно, археологи будущего ничуть и не удивятся, поскольку они сами будут выглядеть точь-в-точь, как Кен и Барби. Возможно, эти две куклы предвосхищают завтрашнее человечество, призванное нас заменить. Или даже — почему бы нет? — они являются авангардом инопланетного вторжения.

Эта тема соблазняла Дика, но он уже неоднократно ее использовал, в частности, в рассказе, написанном накануне самого первого Рождества, проведенного вместе с Анной и падчерицами. Речь в нем шла о таможенниках, тщательно проверяющих целую серию игрушек, которыми коварный Ганимед намеревался заполнить земной рынок. На первый взгляд, это вроде бы были мирные и развивающие игрушки, но, зная о легендарном экспансионизме жителей этой планеты, таможенники их остерегались. Они опасались, что обитатели Ганимеда изобрели какой-нибудь новый хитроумный способ вторжения, подобно тем, что они уже использовали, чтобы без боя завоевывать другие планеты. Самым простым было бы, конечно, вообще запретить ввоз чего бы то ни было с Ганимеда, но это противоречило законам. Поэтому следовало смотреть во все глаза, чтобы распознать потенциального троянского коня. Всего тестированию подлежали три игрушки. Причем если с первыми двумя все было сразу ясно, то относительно третьей игрушки таможенникам пришлось поломать голову. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы с отвращением отвергнуть костюм для игрушечного ковбоя, сделанный так, чтобы «изменить» внешний вид того, кто его носит, и тем самым способствовать раздвоению личности. Или чтобы пропустить совершенно глупый и ничуть не воинственный вариант Монополии. А вот третья игрушка представляет из себя странную крепость, оснащенную маленькими роботами-солдатами, чьей задачей, по-видимому, является ее осада; а кроме того, каждые три часа опускается подъемный мост, один из солдат приближается, проходит по нему, после чего мост опять поднимается, и солдата уже больше не видно. Невозможно открыть крепость, но ее можно взвесить и установить, что ее вес не увеличился ни на миллиграмм, даже после того как она поглотила дюжину солдат. Таможенники не понимали, в чем состоит игровой и воспитательный смысл этой сложной и в то же время не обладающей явной конечной целью системы. В чем заключалась опасность, если предположить, что эта опасность вообще существовала? Таможенники спрашивали себя, что могла содержать эта таинственная крепость и что произойдет, когда больше не останется ни одного солдата, поскольку казалось, что другого предела у «игры» нет? Чтобы узнать это, нужно было подождать и пока тестирующие, не без легкого беспокойства, ждут, я предлагаю вернуться к нашей истории, произошедшей четыре года спустя. (Чем закончилась история с игрушками с Ганимеда, вы узнаете в конце главы.)