Фигурки страсти - [91]

– Она вроде бы училась на химическом факультете. Во всяком случае, так мне говорил Эсмэ, – вспомнила Алёна.

– Как я погляжу, парень выболтал вам довольно много, – проворчал Жоэль. – Видимо, просто не мог устоять. Подозреваю, бегал за вами не только потому, что его встревожило предупреждение Беарна: мол, в Нуайере объявилась русская туристка, которая чрезмерно любопытна и наблюдательна, – а еще и потому, что хотел за вами приволокнуться. – В голосе лейтенанта прозвучала какая-то особая нотка… Уж не ревности ли?

– Ха! – усмехнулся Диего. – Я бы поменял приоритеты. И на первое место поставил глагол «приволокнуться». Или то выражение, которое ты употребил раньше, – «не мог устоять».

И Малгастадор подмигнул Алёне. Она улыбнулась в ответ, а сама подумала, что тоже с удовольствием поменяла бы приоритеты. Вот Жоэль, как и Эсмэ, тоже не смог и до сих пор не может устоять перед ней. А Диего, похоже, может… Жаль, что не наоборот!

– А по-моему, – сказала писательница, подавив легкий вздох разочарования, – здесь как раз то, о чем вы говорили раньше: мальчишка считал всех дураками. И просто меня недооценил. Чисто мужской шовинизм, с которым я довольно часто в жизни сталкиваюсь. Вот и Эсмэ болтал напропалую просто потому, что не видел во мне опасности. И все же я не поняла, какая связь между химией и подарком императрицы?

– Да такая, что Бланш специализировалась в токсикологии, занималась ядами, – пояснил Диего. – Думаю, еще больше ее интерес подтолкнула история подарка императрицы. Напомню: ее отец, Роже Марье, был начальником охраны шато Талле. Бланш выросла в замке, она знала там все. Ее всегда влекли тайны… Иногда она помогала уборщицам – потому что таким образом получала возможность подобраться к тайнам шато и графов Талле. И вот однажды девушка добралась до дневников Эдуара Талле, где тот подробно описывал злоключения, которые начались с ним после получения подарка от императрицы Цыси. Мы-то еще не знакомы с записками графа, знаем обо всем только по рассказам Эсмэ, то есть Сен-Мишеля Пона. Словом, в статуэтку был заключен яд невероятной силы. Об этой силе можно судить по тому, что за многие столетия он своих свойств не утратил. По преданиям, именно им была отравлена Серебряная Фей. Видите ли, один из ее возлюбленных, большой знаток трав, приревновал Фей к другим мужчинам, которых у нее было множество, изготовил снадобье и убил ее. Многие пытались найти его секрет, но так и не нашли. Яд какой-то совершенно особый, действует при нагревании в близком контакте с человеческим телом, испарения которого, флюиды, так сказать, провоцируют действие отравы. Ну и слюна, конечно… Я так понял… Конечно, я не знаток токсикологии, полагаюсь на слова Эсмэ, то есть Сен… ладно, буду называть его сокращенно, если никто не возражает, а то запутаюсь.

Никто не возражал.

– Словом, Эсмэ рассказал, что Бланш нашла беглое описание яда в записках графа Эдуара, потом провела несколько опытов – и убедилась, что снадобье обостряет все болезни, которые есть у человека. То есть он умирает не от собственно отравления, а от своих недугов, которые все разом наваливаются на него. И смерть наступает очень быстро.

– Провела несколько опытов? – испуганно перебила Алёна. – На… на ком?!

Диего и Жоэль переглянулись.

– Вопрос интересный, – угрюмо проговорил Ле Пёпль. – Теперь придется с другой точки зрения посмотреть на кое-какие случаи необъяснимых смертей, случившихся в последнее время в окрестностях Талле. Беда в том, что данный яд мгновенно разлагается в организме, его невозможно обнаружить. И задним числом связать чью-то гибель с Бланш вряд ли удастся. Хотя, может быть, связь есть.

– Кошмар… – прошептала Алёна. И хоть выражение «мороз прошел по коже» считается банальным, с ней произошло именно это банальное явление.

– Да, особа была непростая. Девушка мечтала с помощью современных химических средств установить состав диковинного яда и затем научиться синтезировать его. Бланш жаждала разбогатеть и прославиться. Ее нимало не привлекал семейный гостиничный бизнес! Именно она сбила с пути добродетели своего жениха – во всяком случае, так уверяет Эсмэ – и обратила его на путь преступления. Парень подумал: хорошо бы поймать сразу двух птиц – наследства от родственников невесты и от собственной тетушки ждать еще долго, так почему бы не разбогатеть быстро и качественно? И полностью доверился Бланш.

– Cherchez la femme, понимаю, – проворчала Алёна. – А юный бабник, по-вашему, чист, как ангел.

Она вдруг вспомнила разъяренную Манон Моро с ее уничтожающими репликами: «Coureur! Putassier!» – и прыснула, хотя разговор-то шел не слишком веселый. Но тут же вернулась к прежней теме:

– Однако, если Бланш так уж во всем виновата и все сама затеяла, тем более странно, что она сплоховала, спрятав статуэтку в карман блузки. Девица ведь знала о его неукротимых свойствах!

– Ну… то ли сделала так машинально, то ли внезапно поняла, что игра, как обычно пишут в криминальных романах, проиграна, и решила уйти быстро и безболезненно, – предположил Диего.

– А мне кажется, ей было плохо, очень плохо, – возразила Алёна. – Она была так бледна!