Фигурек - [4]
— …не отказывает себе в развлечениях, но это не мешает ему серьезно заниматься. Умение делать жизненный выбор очень важно.
Отец, как обычно, ничего не говорит. Он довольствуется тем, что посасывает гузку убитой курицы, с подлинным совершенством исполняя роль отца: кажущееся равнодушие, всепонимающая беззаботность, немая тоска.
Брат приходит мне на помощь, критикуя замороженную фасоль. Он пытается сменить тему, намерение шито белыми нитками, но ведь это — от души. Мать и впрямь меняет тему, правда, по форме, а не по сути:
— С Анной увидишься сегодня вечером?
Брат, не отрываясь от бедрышка, кивает.
С Анной увидишься сегодня вечером? Диалог через третье лицо, новый способ сказать мне: а вот ты ни с кем сегодня вечером не увидишься!
>Эпитафина и Некто-Жан на кухне.
Некто-Жан. Этот визит не доставляет мне ни малейшего удовольствия…
Эпитафина. Ладно уж, Некто-Жан, может быть, это обычная формальность.
Вдовец держится великолепно — вот уж в чем ему не откажешь. Мы по ходу церемонии то и дело встаем и садимся по команде кюре, один только муж усопшей стоит все время — невозмутимый, взгляд прикован к поставленному перед алтарем гробу с его половиной. От всего происходящего веет каким-то особым достоинством, хотя дело не сразу пошло гладко. Вначале вся семья никак не могла успокоить группу из трех или четырех детишек, которые бегали по церкви, громко смеялись и выкрикивали имена американских певиц, — возможно, это были дальние родственники, имеющие о смерти более чем смутное представление. В конце концов какой-то дядюшка (должно быть, антиклерикал) вызвался увести детей из храма и поиграть с ними на улице.
А когда зазвучал «Отче наш» (по-моему, чересчур сонный), вдруг вижу в третьем ряду впереди — его. Того самого красномордого человечка, которого лицезрел на прошлых похоронах. Он оборачивается, улыбается и посылает мне привет, изобразив нечто вроде «А вот и я!» своими пухлыми пальцами. Мне не только ужасно стыдно (кажется, его жест заметили родные покойницы) — навязчивое присутствие этого типа начинает сильно меня тревожить.
Все поднимаются, чтобы причаститься тела Христова, я тоже направляюсь туда и — случайно — натыкаюсь на него. А ему только того и надо, он тихонько шепчет все с тою же совершенно неуместной улыбкой:
— Фигурек?
Ухожу домой сразу же после церемонии. Бог с ним, с кладбищем, нету меня никакого желания видеть снопа этого психопата.
— Кажется, с некоторых пор за мной установлена слежка…
— Отличная новость! В твоем возрасте — давно пора!
— Я не шучу… Очень странный тип, которого я постоянно встречаю на… в булочной, да и вообще везде, куда бы ни пошел. Он меня рассматривает с выражением просто ужасающим… Сегодня попытался со мной заговорить, но я не понял, что он сказал…
Клер и Жюльен, похоже, не воспринимают всерьез того, чем я с ними поделился, они колеблются между необходимостью помочь мне, поддержать и возможностью понасмешничать, которая сильно упростила бы их положение. И все-таки Жюльен наконец отваживается покончить с игрой в молчанку. Но что он говорит?
— Прежде всего тебе стоит проверить, не поставили ли тебя на прослушку агенты ЦРУ, ты же понимаешь, какая ты для них угроза!..
Теперь они хохочут, оставив меня одного с тем, что посчитали острым приступом паранойи. Их легкомыслие несколько меня успокаивает, пусть даже они и недостаточно поняли ситуацию, чтобы вынести о ней объективное суждение: наверное, они куда меньше веселились бы, если бы узнали, что мы с этим типом встречаемся на похоронах. Надо на сегодня покончить с этой историей — войду-ка я в их игру:
— Вы не станете так хохотать, когда в один прекрасный день меня укокошит группа албанских террористов!..
После ужина Жюльен решает показать мне свое последнее приобретение: «Boule de flipper» в исполнении Коринн Шарби[4].
— Хм, а я думал, она у тебя уже есть…
— Да, есть, но ты посмотри, в каком идеальном состоянии конверт — ни царапинки, прямо как новенький! Настоящее сокровище — наверное, бывший владелец не часто пластинку-то слушал.
— Вряд ли на него можно за это сердиться.
Между двумя глотками ликера из даров моря вспоминаю «своего» толстячка. Лицо его буквально меня преследует, и мне трудно сосредоточиться на разговоре, к которому я, впрочем, не испытываю жгучего интереса.
— Не знаю… Это странно…
Мы снова встречаемся — теперь уже только с Жюльеном, на следующий день, между полуднем и двумя часами. Не подумайте, что такое случилось первый и последний раз в жизни. Если Жюльену не хочется обедать с коллегами, он довольно часто приглашает меня в симпатичную кафешку неподалеку от его работы. Да, приглашает всегда он, но я при всем при том неизменно пытаюсь к концу ланча вытащить бумажник, можно ведь быть одновременно тунеядцем и цивилизованным человеком, правда?
Когда мы сидим вот так, практически наедине, большую часть времени он разбирается в сегодняшнем положении дел с Клер: в какую сторону, дескать, движется развитие их отношений. Ой, не надо, не спешите делать вывод: он, мол, это делает из желания со мной поделиться или рассказать, не сдвинулось ли что туда или сюда, — вовсе нет, скорее для того, чтобы подвести вслух итоги определенного периода. Обращаясь к самому себе. А то, что я при этом рядом, ему удобно — не сочтут ненормальным.
В основу положено современное переосмысление библейского сюжета о визите Иисуса к двум сёстрам – Марфе и Марии (Евангелие от Луки, 10:38–42), перенесённого в современное время и без участия Иисуса. Основная тема книги – долгий и мучительный путь обретения веры, отличие того, во что мы верим, от реального присутствия его в нашей жизни.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу включены сказки, рассказывающие о перипетиях, с которыми сталкиваются сотрудники офисов, образовавшие в последнее время мощную социальную прослойку. Это особый тип людей, можно сказать, новый этнос, у которого есть свои легенды, свои предания, свой язык, свои обычаи и свой культурный уклад. Автор подвергает их серьезнейшим испытаниям, насылая на них инфернальные силы, с которыми им приходится бороться с переменным успехом. Сказки написаны в стилистике черного юмора.
Субботним вечером 8 января 1993 года доктор Жан-Клод Роман убил свою жену, наутро застрелил двоих детей 7 и 5 лет и отправился к горячо любимым родителям. После их убийства заехал в Париж, попытался убить любовницу, сорвалось… Вернулся домой, наглотался барбитуратов и поджег дом, но его спасли.Это не пересказ сюжета, а лишь начало истории. Книга написана по материалам реального дела, но повествование выходит далеко за рамки психологического детектива.Эмманюэль Каррер — известный французский писатель, лауреат многих престижных премий.
Род занятий главного героя, как и его место жительства, — слагаемые переменные: модный фотограф, авиапилот, бармен. Постоянно меняющаяся действительность, поиск точки опоры в вихревых потоках, попытки обрести себя. Эта книга о том, как поймать ветер и что такое сила притяжения, как возникают модные тенденции в фотографии и зарождаются ураганы… как умирает и рождается чувство.Блуждая по лабиринтам своего внутреннего мира, герой попутно исследует мир окружающий, рисуя перед нами живописнейшие картины современного американского общества.Второй роман молодого канадского автора, блестяще встреченный и публикой, и критиками, привлекает «мужским взглядом» на жизнь и яркой образностью языка.
Маргерит Дюрас (настоящее имя – Маргерит Донадье, 1914–1996) – французская писательница, драматург и кинорежиссер – уже почти полвека является одной из самых популярных и читаемых не только во Франции, но и во всем мире. Главная тема ее творчества – бунт против бесцветности будничной жизни. «Краски Востока и проблемы Запада, накал эмоций и холод одиночества – вот полюса, создающие напряжение в ее прозе». Самые известные произведения Дюрас – сценарий ставшего классикой фильма А. Рене «Хиросима, моя любовь» и роман «Любовник» – вершина ее творчества, за который писательница удостоена Гонкуровской премии.
Флориану Зеллеру двадцать четыре года, он преподает литературу и пишет для модных журналов. Его первый роман «Искусственный снег» (2001) получил премию Фонда Ашетт.Роман «Случайные связи» — вторая книга молодого автора, в которой он виртуозно живописует историю взаимоотношений двух молодых людей. Герою двадцать девять лет, он адвокат и пользуется успехом у женщин. Героиня — закомплексованная молоденькая учительница младших классов. Соединив волею чувств, казалось бы, абсолютно несовместимых героев, автор с безупречной психологической точностью препарирует два основных, кардинально разных подхода к жизни, два типа одиночества самодостаточное мужское и страдательное женское.Оригинальное построение романа, его философская и психологическая содержательность в сочетании с изяществом языка делают роман достойным образцом современного «роман д'амур».Написано со вкусом и знанием дела, читать — одно удовольствие.