Фиеста в Кала Фуэрте - [36]

— Да, французский знал. И немного итальянский. Итальянский особенно помог.

— Мне нужно выучить хотя бы несколько слов.

— Я тебе дам учебник, зубри.

— Я уже знаю: buenos dias — доброе утро...

— A buenas tardes — добрый день, buenas noches — спокойной ночи.

— А еще si. Это значит — да.

— А по — нет, что молодой девушке знать гораздо важнее.

— Это даже я со своими куриными мозгами в состоянии запомнить.

— Ой, не уверен.

Появилась Хуанита с завтраком на подносе, расставила на столе тарелки и стаканы. Джордж сказал ей, что сеньорита очень обрадовалась подарку и попозже обязательно сходит в деревню и лично поблагодарит Марию. Хуанита заулыбалась, закивала и унесла поднос обратно в кухню. Селина взяла ensamada и спросила:

— Что это?

— Сладкий хлеб. Хуанита каждое утро покупает свежий у пекаря в Сан-Эстабане и приносит мне на завтрак, — объяснил Джордж.

— Ensamadas, — повторила она и отломила горбушку от мягкой слоеной булки. — Хуанита только вам помогает или кому-нибудь еще?

— Она обслуживает собственного мужа и детей. Работает в поле и дома. И так всю жизнь. Работа, замужество, роды и церковь. Больше ничего.

— Но, похоже, она довольна. Всегда улыбается.

— У нее самые короткие ноги в мире. Заметила?

— Короткие ноги не мешают радоваться жизни.

— Конечно. Кто еще может, как она, мыть пол, не сгибая коленей?

После завтрака, пока не наступила жара, они отправились в деревню за покупками. На Селине были севшие темно-синие брюки Джорджа и эспадрильо, накануне купленные у Марии; Джордж нес корзинки; по дороге он научил Селину говорить: «Muchas gracias para las naranjas»[14].

Передняя часть лавки была загромождена соломенными шляпами, кремами для загара, фотопленками и купальными полотенцами; дверь в глубине вела в высокое и темное подсобное помещение, где в холодке стояли бочонки с вином, ящики с ароматными фруктами и овощами и длинными, с человеческую руку, буханками хлеба. Мария, ее муж Пепе и Томеу обслуживали немногочисленных покупателей. Когда Джордж и Селина переступили порог, все замолчали и замерли. Джордж подтолкнул Селину, она сказала: «Maria, muchas gracias para las naranjas», покупатели и хозяева дружно расхохотались и принялись хлопать их по спине, точно услышали что-то невероятно остроумное.

Потом Селина с Джорджем набили корзинки бутылками вина, хлебом и фруктами, поручив Томеу доставить их на велосипеде в Каса Барко, и, после того как Джордж выпил предложенную ему Пепе рюмочку бренди, пошли в гостиницу «Кала Фуэрте» к Рудольфо. Там они уселись за стойку бара, и Рудольфо принес им кофе, а они сообщили, что отправили в Англию телеграмму, и очень скоро, буквально на днях, получат деньги и смогут вернуть ему долг, но Рудольфо только рассмеялся и сказал, что готов ждать сколько угодно, и Джордж выпил еще рюмку бренди, а потом они распрощались с Рудольфо и побрели обратно в Каса Барко.

Вернувшись домой, Джордж отыскал испанскую грамматику, с помощью которой овладевал новым языком, и вручил Селине.

— Я начну прямо сейчас, — объявила она.

— А, может, отложишь занятия и составишь мне компанию?

— Я отправляюсь на «Эклипс».

— Покататься решили?

— Покататься? Это тебе не Фринтон. — И добавил с простонародным акцентом: — Прокатимся, мэм? Всего за полкроны...

— Я просто подумала, вам захочется выйти в море, — робко сказала Селина.

— Не захочется. — И, словно извиняясь за свою непреклонность, примирительно сказал: — Я уже давно собирался перевезти на яхту новый гребной винт, и сегодня для этого как раз подходящий день. А ты искупаешься, если захочешь, только, предупреждаю, вода холодная.

— А можно взять с собой учебник?

— Да все что угодно. Давай, устроим пикник.

— Пикник!

— Хуанита наверняка даст нам с собой корзинку с чем-нибудь вкусненьким. Это, конечно, не элегантная корзина с крышкой от Фортнама и Мейсона...

— Ой, попросите ее... Тогда незачем будет спешить к ланчу...

Спустя полчаса они погрузились в шлюпку. Селина уселась на корме, поставив коробку с винтом между ног. Она захватила с собой учебник, словарь и полотенце — на случай, если решит искупаться. Джордж сел на весла; корзинка с продуктами лежала около него на дне. Когда они отчаливали, Хуанита, перегнувшись через балюстраду, вытряхивала тряпку: казалось, она машет им на прощанье. Пёрл с печальным мяуканьем ходила взад-вперед по самому краю воды: ей тоже хотелось с ними поехать.

— Почему б нам ее не взять? — сказала Селина.

— Она тут же запросится обратно. Не выносит, когда кругом много воды.

Селина, опустив руку за борт, следила за извивающимися в глубине зелеными водорослями.

— В точности, как трава, верно? Или как лес на ветру...

Вода была очень холодная. Селина вытащила руку и, обернувшись, поглядела на Каса Барко: дом с воды, к ее удивлению, выглядел совершенно по-новому.

— До чего же он не похож на все остальные дома! — вырвалось у нее.

— Это дом-корабль. Barco по-испански — корабль.

— А он уже был таким, когда вы в нем поселились?

Джордж перестал грести.

— Я вижу, ты невнимательно прочла мою книгу. И это секретарь Клуба поклонников Джорджа Даера? Позор! А может, ты ее вообще не читала?

— Нет, читала, но обращала внимание только на то, что касалось вас: ведь я думала, вы — мой отец. А про вас там, действительно, почти ничего нет. Все больше про деревню, про гавань, про «Эклипс»...