Фиеста отважных - [14]

Лица чужеземцев были абсолютно непроницаемыми. Одна только Хелен глядела на полковника с откровенной злобой.

– Я и в самом деле жгла вчера вечером кое-какие бумаги, – сказала Марта, – Одному небу известно, зачем я вообще брала их с собой.

– Сеньора, я же сказал: «По типу не отличаются от украденных». В наших лабораториях…

Доктор Хорстен уже успел оправиться от вспышки энтузиазма.

Он неодобрительно проворчал:

– Мой дорогой инспектор Соргум…

– Сегура, – торопливо поправил Рауль Добарганес.

– …мне кажется, бумага, которую производят у вас здесь, такая же, как на Земле. Если не вся, то по крайней мере отдельные ее сорта. Поэтому нет ничего удивительного в идентичности пепла.

Инспектор нахмурился.

Ученый продолжал с каким-то нездоровым возбуждением:

– В конце концов, вы всегда можете подвергнуть сеньору… э… как там говорят в этих фильмах… дознанию. Дать ей сыворотку правды. Разумеется, тогда вы доподлинно узнаете, как она вышла из своего номера на четвертом этаже, проникла в то здание, которое вы упоминали, похитила те самые документы, принесла их сюда, а потом сожгла в печке, чтобы замести следы.

Он посмотрел на Марту.

– Моя дорогая миссис Лоран, вы, очевидно, не так часто смотрите шпионские стереофильмы. Вам надо было не сжигать эти бумаги, а проглотить их.

По выражению лица Марты даже неискушенный физиономист догадался бы, что она никак не может понять, о чем там толкуют мужчины.

Инспектор сдался. Он спросил себя, какого рожна он заявился сюда сам, когда мог бы поручить это дело любому из сотни подчиненных. Он поднялся было, собираясь раскланяться. Но инспектор не принял в расчет Хелен.

Девочка тихонько подобралась к нему и изо всех сил лягнула по голени. Изумленный, он тем не менее успел ухватить ее за ногу.

– Что ты сделал с моим дядей Фердом? – прозвенел требовательный детский голосок. – Ты и его хочешь арестовать? Не смей обижать моего дядю Ферда!

Инспектор умоляюще поглядел на лейтенанта. Тот рванулся было на помощь начальнику, но Хелен уже оказалась в крепких материнских руках.

– Не смей арестовывать моего дядю Ферда! – кричала девочка.

Инспектору показалось, что наконец-то он напал на след.

– Что еще за дядя Ферд? – прорычал он. Лейтенант прокашлялся.

– Наверно, техник, приглашенный на корриду, сеньор полковник. Он прибыл на том же самом звездолете. Сеньор Зогбаум.

– Ах да, – полковник выпрямился и даже нашел в себе силы улыбнуться девочке. – Твоему дяде Ферду, маленькая сеньорита, ничего не угрожает. Он под стражей… э… друзья охраняют его ночи напролет, чтобы он не оказался замешанным… не попал в компанию дурных дядей. Ну что ж, сеньора, сеньоры и сеньорита, прошу извинить нашу с лейтенантом назойливость. Hasta luego[16].

Полковник и его помощник покинули номер Лоранов гораздо быстрее, чем предписано протоколом.

Марта махнула рукой в направлении «клопа».

Пьер Лоран вынул из кармана перочинный нож: лезвие его было заточено в форме отвертки. Он протянул нож Хелен.

– Алле-оп! – воскликнула та. Повторился тот же номер, что и днем раньше. Держась одной рукой за цепь, на которой была подвешена люстра, девушка на один оборот ослабила винт, а затем мягко опустилась на руки товарища.

Хорстен снова подбросил ее, и она ослабила винт еще немного. С третьей попытки ей удалось полностью высвободить винт и разомкнуть контакт.

– Ничего подслушивать серьезные разговоры, – пробормотала девушка мстительно. Рассевшись, они переглянулись.

– Ты все запомнила? – спросил Хорстен у Марты.

– Естественно.

– А почему пепел оставила?

– Так попробуй его уничтожить! Ладно, теперь уже все позади.

– Надеюсь. Выбери сегодня время, Марта, пока Пьер будет наставлять своих здешних коллег, сходи в общественную библиотеку и проштудируй свод фалан-гийских законов. Это может нам пригодиться.

Хелен сказала задумчиво:

– А еще все правила касательно выборов каудильо.

– Да, ты права, – отозвалась Марта. – Так и сделаю. Хорстен поглядел на толстяка Лорана.

– Если ты и дальше будешь так себя вести, тебя расстреляют или выставят с планеты даже раньше, чем узнают, что ты агент Отдела G.

Лоран ухмыльнулся. В гримасе его было что-то бесовское.

– Ну уж нет. Они с каждой минутой проникаются ко мне все большим почтением. Они не станут обращать внимания на мои выходки – по крайней мере до тех пор, пока я не приготовлю им по-настоящему полноценной трапезы. Им хорошо знакомы такие типы, как я. Пока что я вверг их в трепет. Правящий ныне каудильо, по всей видимости, мнит себя гурманом. Так что если со мной что случится до той поры, когда он сможет набить брюхо приготовленными мной кушаньями, голов полетит столько, что не счесть.

– Теперь проблема в том, как извлечь тех двоих подпольщиков из глубокой заморозки, – проговорила Хелен.

– Какой заморозки? – не поняла Марта.

– Из тюрьмы для политических, из Алькасара.

– И что мы будем делать, когда их вызволим? – резонно спросил Дорн Хорстен. – Откуда мы знаем, где их друзья и есть ли у них друзья вообще? Вполне возможно, что им просто негде будет укрыться.

– А почему не у нас? – поинтересовалась Хелен. Реакция остальных была достаточно красноречивой.

– Не надо считать меня идиоткой, – огрызнулась девушка. – Пьер сегодня собирался идти покупать костюмы, которые носят на Фаланге, так? Пусть он купит еще и три таких, которые нельзя было бы отличить от костюмов гостиничных официантов. Разумеется, готовых – на портных нам время терять некогда. Один костюм должен быть чуть великоват, второй – впору, а третий – немного мал. Фалангийцы в большинстве своем – средней комплекции. Ну так вот, мы освобождаем этих двух приятелей нашего агента, приводим их сюда и одеваем в костюмы Пьера. Все в лучшем виде.