Фидель и религия. Беседы с фреем Бетто - [28]

В Биране не было буржуазного или феодального общества, не существовало двадцати, тридцати землевладельцев, которые собирались бы вместе, со своими семьями, всегда одной и той же группой. Мой отец был там, в сущности, единственным землевладельцем, он жил изолированно; иногда приезжал какой-нибудь друг, очень редко мы ездили кому-то; обычно мои родители не выезжали на усадьбы, не навещали другие семьи, жившие в других местах; они все время работали, и мы все время общались единственно и исключительно с теми, кто жил вокруг нас. Мы забирались в бараки гаитян, в их хижины; иногда нас за это бранили, но не потому, что мы ходили туда, а потому, что мы ели сухой жареный маис, который готовили гаитяне. На нас сердились порой из-за того, что мы ели с ними, нас ругали, но не из социальных соображений, а тревожась о нашем здоровье. Никогда нам не говорили: не водись с тем-то или с тем-то, никогда! Словом, как я уже говорил, у нас не было культуры богачей, культуры землевладельцев.

Конечно, мы не могли не сознавать своего привилегированного положения: у нас было многое, было все, к нам относились с определенным уважением, что-то такое всегда чувствовалось. Но несомненная правда и то, что мы выросли и сформировались вместе со всеми этими людьми, без никаких предрассудков, без никакого влияния буржуазной культуры, без никакого влияния буржуазной идеологии. Это обстоятельство наверняка сыграло свою роль.

Думаю, что постепенно складывались определенные этические принципы. Эти этические принципы, должно быть, складывались на основе уроков, то есть на основе того, что нам давалось в школе, под влиянием личности преподавателей. Я бы сказал, что даже в семье, дома.

Тебе уже очень рано начинают внушать, что нельзя говорить неправду. Нет сомнения в том, что в воспитании, которую мы получали, была своя этика, в том, что нам давала мать, что нам давал отец, что нам давала семья, - в этом, безусловно, была своя этика. Не марксистская, она исходила не из философской этики, а из этики религиозной. Тебя начинают учить понятиям добра и зла, тому, что хорошо и что плохо. Во всем нашем обществе первое понятие об этических принципах, возможно, идет из религии. Эта среда, эта религиозная атмосфера, хотя в ней и существовали определенные суеверия – как, скажем, верить в то, что если сова летит и кричит, или если петух делает то-то и то-то, может произойти несчастье, - была традиционно пронизана совокупностью этических норм.

Позже жизнь, о которой я тебе рассказал, тоже начинает порождать ощущение того, что значит поступать плохо, что значит нарушение этических норм, несправедливость, злоупотребление, обман. Ты не только получаешь понятие об этике, о и узнаешь на опыте, что значит нарушение этики и что бывают люди, не имеющие этических принципов; ты получаешь представление о справедливом и несправедливом; получаешь понятие о собственном достоинстве. Очень трудно, не думаю, что можно объяснить со всей точностью, из чего вырастает чувство собственного достоинства. Возможно, есть люди более чувствительные к этому и менее чувствительные, влияет характер людей, почему у одного более бунтарский характер, чем у другого? Думаю, что условия, в которых воспитывается человек, могут сделать его более непокорным или менее непокорным; также влияет и темперамент человека, его характер: есть люди более смирные и менее смирные, одни больше склонны к дисциплине и к послушанию, другие меньше. Но факт, что в любом случае сама жизнь постепенно внушает тебе понятие о справедливом и несправедливом; это справедливо, это несправедливо.

В этом смысле, я думаю, у меня всегда существовало понятие о справедливом и несправедливом, и зародилось оно довольно рано, потому что я видел это и испытал на себе. Я считаю также, что физические упражнения и спорт тоже воспитывают человека: они учат его упорству, способности к совершению больших усилий, воле к достижению цели, дисциплине, которой себя подчиняешь.

Несомненно, было и влияние преподавателей, иезуитов и особенно иезуитов-испанцев, которые умеют внушить большое чувство собственного достоинства, независимо от их политических взглядов. Чувство личной чести есть почти у каждого испанца, и иезуит обладает им в высокой степени; они ценят характер и прямоту в людях, откровенность, личную храбрость, способность идти на жертвы – эти качества они умеют развивать. Да, преподаватели влияют. Нет сомнения, что сказывалось также влияние самой строгой организации иезуитов, их дисциплины и их моральных качеств, это оказало влияние на некоторые элементы формирования твоей личности и также на формирование чувства справедливости, быть может, довольно элементарного, но это стало исходной точкой.

Думаю, что идя таким путем, ты приходишь к тому, что тебе кажутся недопустимыми злоупотребления, несправедливость, простое унижение другого человека; эти моральные ценности формируются в сознании человека и затем сопровождают его. Полагаю, что целый ряд обстоятельств сначала внушил мне определенные этические нормы, а затем сама жизнь помешала приобрести классовую культуру, сознание того, что я принадлежу к другому классу, который выше остальных. Думаю, это было основой,