Фиаско 1941. Трусость или измена? - [82]
Во-вторых, Красная Армия в тот момент проходила сложный процесс бурного роста и реорганизации, продолжавшийся вплоть до самого начала войны. Эта реорганизация породила целый ряд проблем в армии, которые серьезно снижали ее боеспособность, что делало проведение крупных наступательных операций в 1941 году невозможным. Механизированные корпуса – главная ударная сила Красной Армии – не завершили формирование, не были оснащены по штатам личным составом и техникой. Хуже всего, эти недоукомплектованные и плохо обученные мехкорпуса заменили расформированные летом 1940 года сколоченные и боеспособные танковые бригады, в результате чего боеспособность танковых войск резко снизилась. Моторизация армии была недостаточной и, что важнее, нерациональной, созданная система тылового снабжения с трудом справлялась с потребностями армии мирного времени и показала себя негодной в условиях войны. Утверждать, что Красная Армия образца лета 1941 года была готова к какому-либо крупномасштабному наступлению или даже нападению, – есть очень большое преувеличение. Как правило, такие утверждения обосновываются предположениями, натяжками или даже прямыми фальсификациями.
В-третьих, дислокация Красной Армии в приграничных округах ясно показывает на отсутствие планов вторжения в Германию, поскольку так и не было сформировано ни одной ударной группировки, хотя бы отдаленно похожей на группировки войск Вермахта перед нападением на СССР. Войска западных приграничных округов оказались распределены по огромной территории, в отрыве от ближайших резервов, так что даже в случае острейшей необходимости не получалось собрать их в кулак. Оборона границы была вытянута в одну линию с очень низкой плотностью войск. Выдвигаемые на границу силы по сравнению с немецкими группировками войск, стоящими напротив них, были столь малы, что смехотворно полагать, будто бы они предназначались для нападения на Германию. Красная Армия, конечно, всех сильней, но полагать, что десяток стрелковых полков могли пойти и разбить противостоящую им группировку вражеских войск в полтора десятка дивизий, включая танковые, – это дикость и абсурд.
В-четвертых, при всех поисках так и не было обнаружено никаких планов, однозначно и неопровержимо свидетельствующих о намерениях нападать на Германию даже в 1942 году, не говоря уже о 1941 годе. Все же план нападения, если бы он в самом деле существовал, был бы детально разработан и скрыть его существование было бы невозможно, тем более сейчас, через более чем 60 лет после войны. Имеющиеся документы показывают, что у СССР совершенно отсутствовал план войны с Германией, который предусматривал бы нечто большее, чем прикрытие границы. Отсутствовали планы, например, наступления на Берлин, планы захвата основных индустриальных центров Рейха, сокрушения Германии как государства. Планы контрударов в направлении Люблина были подчинены задачам обороны. Более того, обсуждался план укрепления линий долговременной обороны на бывшей советско-польской границе и даже план строительства новой линии долговременной обороны в глубине советской территории, прикрывающей Москву.
В-пятых, обзор предвоенных событий показывает, что оборонительные меры, предпринимаемые в СССР накануне германского нападения, были так или иначе связаны с общим изменением военно-политической обстановки в Европе, были связаны с поступлением информации о сосредоточении немецких войск на советско-германской границе, то есть были реакцией на изменение и ухудшение обстановки. Не просматривается никаких фактов, которые свидетельствовали бы, что советское руководство вело политику вразрез этим изменениям обстановки, тогда как любая подготовка нападения, безусловно, имела бы такой характер. Советское руководство принимало вынужденные решения, продиктованные складывающейся обстановкой.
Научный подход стоит на сравнении. Если мы сравним военное планирование СССР и Германии перед схваткой, то мы увидим, что именно у Германии был детально разработанный план нападения, включая план «Барбаросса» с детальным оперативным планированием, план подготовки инфраструктуры в обеспечение нападения на территории генерал-губернаторства и Восточной Пруссии, план дезинформации противника, детальный план экономической эксплутации оккупированных территорий, предусматривающий использование транспортной инфраструктуры, запасов продовольствия и нефти, промышленных и сельскохозяйственных предприятий. У Германии был план сокрушения Красной Армии и советского государства, отторжения обширных территорий с их последующей эксплуатацией. У СССР ничего подобного не было, и все имеющиеся документы и факты говорят за то, что такие планы никогда не разрабатывались. Потому считать, что план прикрытия границы – это якобы план подготовки агрессии против Германии, есть не только ненаучный вывод, но и наглое и беспардонное передергивание фактов, прямое вранье.
У Германии был разработанный план захвата Москвы и основных индустриальных центров Советского Союза, ликвидации его как государства. А где советские довоенные планы 1940 или 1941 года, в которых разрабатывался бы вопрос захвата Берлина? Удар на Люблин – это не аргумент. Люблин вовсе не был столицей германского Рейха и вообще в территорию Рейха не входил.
