Фейбл - [85]

Сорок

Пламя свечей дрожало на ветру; белый воск, как капли дождя, стекал вниз и падал на палубу между нами. Остер поставил целого жареного гуся на середину нашего импровизированного стола, и Уилла захлопала в ладоши, и ее задорный свист нарушил спокойствие ночи.

Хрустящая золотистая кожица все еще шипела, когда Уилла потянулась к гусю с куском оторванного хлеба, обмакивая его в соки, скопившиеся на дне подноса. Запеченные сливы, тушенные на медленном огне с корицей и медом, дымились в стоящей передо мной миске рядом с головкой острого сыра и чередой запеченных до корочки пирогов с копченой свининой. Падж даже сходил в комиссионную лавку, чтобы купить набор фарфоровых тарелок с ручной росписью и настоящие серебряные столовые приборы. Все было разложено под ночным небом, которое мерцало звездным светом над нами.

От запаха у меня потекли слюнки, и пустой желудок болезненно сжался, пока мы все смотрели, как Остер разрезал гуся и положил два куска филе на мою тарелку. Падж наливал виски, наполняя мою рюмку до самых краев, пока часть алкоголя не выплеснулась на палубу. За это время я успела выудить еще две сливы из горшочка.

Уэст сел рядом со мной. Он оторвал кусок хлеба и положил мне его в руку. Его пальцы коснулись моей ладони, и меня обдало волной жара, который вспыхнул во мне. Уэст же опустил взгляд и потянулся за бутылкой виски.

– Я бы хотела произнести тост, – Уилла подняла свою рюмку в воздух, и свет свечи превратил стекло в огромный сверкающий изумруд в ее руке. – За наш талисман неудачи!

Я рассмеялась, когда все подняли рюмки вверх, салютуя, и залпом выпили виски. Уилла хлопнула ладонью по палубе рядом с собой, и ее глаза наполнились слезами от горького вкуса, и я отломила часть сыра от куска в своей руке и бросила в нее. Уилла откинулась назад, поймав сыр ртом, и команда зааплодировала.

Все склонились над своими тарелками, смеясь и жуя, забыв об изысканно выгравированных ножах и ложках, что лежали рядом с тарелками. Ветер задевал спущенные паруса, и я уткнулась в свою тарелку, отщипнув маслянистую корочку пирога и отправив ее в рот. Мне хотелось остановить время и остаться в этом моменте навсегда, слушая пение Хэмиша и глядя на улыбающуюся Уиллу. Остер переплел свои бледные пальцы с пальцами Паджа, прежде чем поднес его руку к губам и поцеловал ее. Сидя рядом друг с другом, они были словно уголь и пепел. Оникс и слоновая кость.

Уилла пододвинула ко мне еще одну наполненную рюмку и посмотрела на парус, развевающийся на носу. Белое полотно с гербом «Мэриголд» колыхалось на слабом ветру.

– Почему «Мэриголд»? – спросила я, считая концы звезды на гербе. – Почему корабль называется «Мэриголд?»

Глаза Уиллы метнулись к Уэсту, который застыл рядом со мной. Остальные продолжали жевать, как будто не слышали вопроса.

– Как ты думаешь, что он скажет? Когда ты заплатишь долг? – Хэмиш сменил тему, глядя на Уэста поверх блестящей от жира косточки, зажатой в его руках.

– Я не знаю, – голос Уэста был хриплым от усталости, которая отражалась на его лице, когда он уставился немигающим взглядом на пламя свечи. Соленая вода после погружения в Силках Бури уже давно высохла на его вьющихся волосах.

Мы справились. Мы добрались до «Жаворонка» и наполнили рундуки монетами, но он по-прежнему беспокоился.

Скорее всего, он был прав в том, что беспокоился. Сейнт не мог предвидеть подобного, поэтому никто не мог сказать, как он себя поведет. Он был человеком, который всегда был на три шага впереди, но он не смог предугадать то, что лишится своего теневого корабля и целой команды в мгновение ока. Вряд ли его могло что-то разозлить больше, чем потеря контроля над ситуацией. Единственное, на что мы могли рассчитывать, – это на то, что Сейнт был человеком слова. Он скорее отдаст «Мэриголд», чем нарушит договоренность, однако он этого не забудет. И за это нам придется заплатить определенную цену.

Уэст осушил свою рюмку, прежде чем встать, и я наблюдала, как он спускается по лестнице на главную палубу.

Звуки голосов членов команды разнеслись над тихой гаванью, фонари на других кораблях гасли один за другим, оставляя нас в уединении тусклого света наших свечей, которые одна за другой гасли в прозрачном растопленном воске.

Хэмиш соскабливал с гусиной туши остатки мяса, а Уилла легла на спину, сложив руки на груди, как будто она плавала на поверхности воды. Она подняла взгляд к небу, и в следующее мгновение ее глаза уже закрылись. Хэмиш бросил последнюю обглоданную кость на поднос и встал на ноги.

– Я буду нести первую вахту.

Падж и Остер забрались на полотно кливера, свернувшись вместе, и я последовала за Хэмишем вниз по лестнице. Раскинутый перед нами Дерн был безмолвным. Поднимающийся в небо дым из трех труб таверны подсвечивался луной.

Я остановилась перед арочным проходом, в который лился свет из открытой двери каюты Уэста. Его тень растянулась по палубе, и очертания его лица касались деревянных досок у моих ног. Я заколебалась, положив одну руку на косяк, прежде чем тихими шагами двинуться по боковой палубе и заглянуть внутрь.

Он склонился над своим столом. Перед ним на пергаменте стояли открытая бутылка виски и пустая рюмка. Я легонько постучала, и он поднял глаза, выпрямляясь, когда я распахнула дверь полностью.