Фея с улицы Иркутской дивизии - [11]

На самом деле она и чувствовала себя счастливой. Оттого, что любила своих детей и они платили ей тем же. Оттого, что большинство своих задумок она осуществила, потому что привыкла доводить свои дела до конца. Оттого, что она любила мужчин и те ее любили. Оттого, что жила полноценной жизнью и никому не завидовала, пусть порой ее дела шли не так, как бы ей хотелось.

Глава 4

К вопросу о счастье. Все ее знакомые и друзья считают: у Серафимы Назаровой есть все, что нужно для этого. Одна Сима с ними не согласна. Вот, например, не было у нее мужа, с которым она хотела бы прожить до гробовой доски и умереть в один день. Довольно быстро она понимала, что не то, совсем не то хотела она от своего очередного мужа. Скорее всего дело в самой Серафиме, и никто из мужчин просто не может ей этого дать. То есть ее мечты несбыточны.

— Не умеешь ты выбирать мужчин, — сказал ей как-то дядя, брат ее отца.

Может, не спешила бы она выходить замуж, подумала бы лишний раз и нашла бы своего единственного мужчину?

Третий муж был чистый бабник. То есть во всем остальном — не нахвалишься. И не пил без повода — по крайней мере не выдумывал для этого поводов, как первый, и руки у него росли оттуда, откуда нужно, — все по дому делал, а вот насчет женщин — не пропускал ни одной юбки. Если первый делал это время от времени, то третий — постоянно.

На всяких там праздниках и торжествах, куда их приглашали, он вел себя, как охотник в лесу, полном дичи. Присутствие рядом Серафимы его ничуть не смущало. Когда-то он вот так же выцепил ее на дне рождения кого-то из друзей и так же добивался, пойдя даже на брак, хотя штамп в паспорте ничего для него не значил. Всего лишь небольшая жертва, которую он должен был принести для достижения своей цели.

При этом ни один из мужей добровольно не соглашался на развод. Во всех трех случаях в суде Серафиму разводили только со второго раза. Третий муж вообще удивлялся разводу больше других. Чего этой женщине не хватало?

Характер у него был легкий, без тормозов по отношению к женскому полу, но и здесь находил себе оправдание: он же всегда возвращался домой! Деньги приносил и клал на полку в шкафу. Разве что себе на карманные расходы оставлял. Немного. Но и это не было у него заначкой, потому что если у Симы заканчивались деньги, он выуживал из своих карманов все, что у него было, и отдавал ей.

— А как же ты? — спрашивала Сима.

— Обойдусь, — махал он рукой.

Не спится ей. Оттого, что днем высыпается. А что еще можно делать, если весь день лежишь? Дети сами себя обихаживают, Володька за всем хозяйством присматривает. И то, что он сейчас дрыхнет без задних ног, а не пытается поговорить с Симой, тоже понятно. Ему завтра на работу, а сегодня он тоже не груши околачивал, трудился, как он только и умеет. С полной отдачей.

Но говорила себе это Серафима как-то без особого огня. Может, люби она Володьку, что-то пыталась бы делать с его пьянкой, а так… Объявила сто сорок первое Китайское предупреждение: мол, чтоб это было последний раз. Это — в прошлом месяце. Значит, не сегодня-завтра Сумятин явится во всей своей красе, уверенный, что Сима ему просто угрожает, а на самом деле ни за что от себя не прогонит.

Выходит, она не просто лежит и размышляет о том о сем, а вынашивает планы, как Володьку от себя прогнать. Знал бы он!

Главное, что у Серафимы имеется, так это прекрасный дом. Аж на двух уровнях. Есть где размещаться и детям, и каждому, кто прибивается к ее оживленному берегу.

Дом построил Джек. То есть Серафима. Точнее, она сделала все для того, чтобы он был построен.

Неожиданно ей обломилось наследство. Не так, чтобы очень большое, — домик в селе.

Но село оказалось непростое. Поблизости, в горах, обнаружили какие-то чудодейственные минеральные источники, и к ее приезду в селе построили уже два санатория, как раз недалеко от наследного дома. Земли у покойной было много, целых тридцать соток, так что получила Серафима за дом и участок кое-какую наличность.

И сразу вложила их в строительство, памятуя, как легко уходят из ее кошелька деньги и как много в ее хозяйстве «дыр».

Это было короткое время безмужья — как раз между третьим мужем и Володькой.

Строила, конечно, не сама, но нашла себе недорогого прораба, полубомжеватого мужика, который в ее тогда маленьком доме — она купила его вместе с землей, собираясь в дальнейшем сносить, — жил в небольшой комнатенке типа кладовки.

Строителей тот привел почти таких же, как и сам. Денег за свою работу они брали немного, а что после работы напивались в стельку, было уже не ее дело. За всем смотрел Витек, тот самый прораб.

Как ни странно, дом вышел ладненький и по меркам города, в котором жила Серафима с семьей, вовсе построенный за копейки.

Где-то Витек доставал пеноблоки чуть ли не по бросовым ценам, так же утеплитель, а потом и гипсокартон. Приходили электрики, газовщики, сантехники — сплошь похмельного вида мужики. У Витька везде были знакомые. Говорили, когда-то он считался чуть ли не лучшим строителем города. Пока не спился. Со всеми договаривался, взятки давал маленькие — по Симиным деньгам.

Чего там говорить, и детям ее пришлось поработать, — когда стали подходить к концу деньги, а маляры за работу запрашивали дорого. Так что и окна-двери сами красили, и обои клеили. И вот дом построили.