Фея на его голову - [4]

Вита не обиделась: она вообще редко обижалась. А когда все-таки обижалась, прятаться по углам от нее было уже поздно. Вместо этого она неспешно зашагала вслед за человечком по каменному двору, стараясь аккуратно наступать на особо крупные камни, - на ногах, похоже, появились кровавые мозоли. Не на ее ногах, следует заметить. Но с фактом непонятного владения чужим телом Вита решила разобраться попозже, когда вымоется и поест.

- Где мы находимся? - спросила она в спину человечку.

В ответ - тихое шипение.

- Вам, уважаемая Веточка, все должны были рассказать раньше, - последовал негромкий раздраженный ответ.

Веточке, может, и рассказали, должны были рассказать, в этом Вита ни на секунду не сомневалась. Вот только она понятия не имела, где сейчас находится сознание той самой Веточки.

Расспрашивать своего спутника о чем-нибудь еще Вита не сочла нужным, решив самостоятельно добыть всю необходимую информацию, но уже потом, как минимум после мытья.

Взбешенный Арнольд вернулся в спальню, с трудом заставил себя забыть о нахальной девчонке, новой жительнице его замка, новой постоянной головной боли, и опять же с трудом, но все же переключился на более насущные проблемы. С феей пусть разбирается Марк. Он ее нанял, ему с ней и возиться, пока срок контракта не истечет. А Арнольду следовало в данную минуту подумать о более серьезных вещах, например, о землях, которыми он владел и правил уже несколько десятков лет.

Гардарийское герцогство в империи по праву считалось благословением и проклятием одновременно. Оно располагалось в широкой плодородной долине между двумя крупными судоходными реками, его поля и сады давали по два урожая в год, а леса и воды были переполнены животными и рыбой. Казалось бы, живи - не хочу, радуйся жизни, размножайся, расти потомство. Но главная проблема состояла в том, что княжество населяли не только животные, но и нечисть с нежитью. И если с нечистью народ научился хоть как-то худо-бедно сосуществовать, прикармливал их, старался задобрить разнообразными подношениями, то нежить ни с кем сосуществовать не желала и рассматривала каждое дышащее существо как возможную добычу. Именно поэтому герцогством должен был управлять некромант, сильный, умный, в совершенстве владевший магией смерти. Он, во главе с другими некромантами герцогства, был способен обуздать нежить, а значит...

Шум, крики, грохот, а затем - нечеловеческий вой, отвлекли Арнольда от размышлений.

Он недовольно нахмурился: что там снова происходило? И почему ему опять мешали?!

«Фея, - вспомнил он и уже привычно скривился: в его замке теперь живет молодая бестолковая фея, чтоб ее дварфы навечно под землю забрали. - Я ее убью. - Пообещал он сам себе, поднимаясь из удобного, мгновенно принимавшего форму тела кожаного кресла.

- Денег не пожалею. А за ней и Марка! Нашел, кого в дом приводить!».

И вместо того, чтобы в тишине и покое обдумать, а потом и решить очередную сложную проблему герцогства, а затем заняться истреблением нежити, Арнольд широким шагом решительно направился к выходу из спальни. Настроение было боевым, и больше всего на свете Арнольд мечтал придушить одну наглую заносчивую фею. Прямо-таки картинки ее мучительной и длительной казни представлял себе. Со всеми подробностями, смакуя с наслаждением каждую деталь.

А потом он вышел из длинного полутемного коридора в широкий просторный зал и остолбенел: посередине зала, на густом ворсистом ковре, растекся лужицей его верный трарг, тварь из самой Бездны, и, словно щенок, урчал от удовольствия. А рядом с ним сидела на присядках фея. Она чесала его под треугольной мордой, приговаривая:

- Ну все, все. Все хорошо. И нечего было рычать.

Челюсть Арнольда с грохотом упала на пол.

Человечек, которого мужик во дворе назвал Марком, с почтением проводил Виту до самой двери в одну из комнат на втором этаже, выдал негромко: «Ваши покои, многоуважаемая Веточка», - и быстро ретировался.

Вита скептически хмыкнула, но за посеребренную ручку с головой улыбавшегося кота решительно потянула, грязной рукой, правда. Зашла, внимательно огляделась, прошипела под нос несколько особо витиеватых и довольно грязных ругательств. Если это и был розыгрыш, то уж слишком мудреный.

Широкая просторная комната с высокими потолками воображение роскошью не поражала. Здесь не было того шикарного интерьера, что обязательно присутствовал в различных женских романах, сюжеты которых изредка восторженно и в подробностях пересказывала равнодушно слушавшей Вите любившая такие книги мать. Кровать у стены, относительно широкая, достаточно вместительная, чтобы спать вдвоем, рядом, справа, невысокая тумбочка с тремя аккуратными выдвижными ящичками, потом - окно, почему-то на половину стены, плотно занавешенное шоколадного цвета тюлем, у другой стены - высокий платяной шкаф, настенное зеркало круглой формы в позолоченной раме, небольшая дверца, ведущая непонятно куда. Справа от кровати, на стене, полки, пока что совершенно пустые, под ними - как и ожидалось, туалетный столик, тоже пока соершенно пустой, и зачем-то -два напольных растения типа пальм, в деревянных напольных кашпо. С одной стороны от кровати, на густом ворсистом ковре, полностью покрывавшем пол, были расположены два высоких удобных кресла. И ни малейшего следа техники, старинной или современной. Ничего, что подсказывало бы, что происходившее с Витой не являлось розыгрышем.