Февральская революция - [24]

Зимой 1916—1917 года начала ощущаться угроза развала в работе железнодорожного транспорта и в снабжении армии продовольствием и фуражом. Прежде всего, замедлилась замена подвижного состава на железных дорогах, не хватало исправных паровозов. Это в первую очередь затрудняло доставку таких громоздких грузов, как фураж. Но хотя в феврале 1917 года положение и казалось угрожающим, с уверенностью можно было ждать сезонных улучшений ко времени согласованного с союзниками весеннего наступления.

В добавление к трудностям с рабочей силой и транспортом, к концу 1916 года навис сельскохозяйственный кризис. Урожаи в России в течение всей войны были хорошие, но сбор урожая все более и более затруднялся, так как мобилизация поглотила массу рабочих рук. Особенно ощущалось в крупных хозяйствах. Изнашивалось также и сельскохозяйственное оборудование, и его почти нечем было заменить, потому промышленность переключилась на военное производство. По сходным причинам была затруднена добыча топлива, особенно на шахтах Донецкого угольного бассейна, где производство угрожающе падало.

Трудно сказать, в какой степени причиной неурядиц были небрежение или беспомощность правительства. Что бы ни делала администрация, трудности неизбежно должны были возникнуть - как они возникли в остальных воюющих странах - в результате необходимости поддерживать фронт. В России же ими воспользовались как предлогом, чтобы доказать, что правительство ведет страну "к гибели" и единственное спасение состоит в конституционных преобразованиях и создании "правительства народного доверия". Подобно тому, как Родзянко валил на Ставку вину за огромные потери, понесенные при брусиловском наступлении 1916 года, общественные организации пользовались любой критической ситуацией, возникавшей по мере развития военных действий, чтобы дискредитировать правительство и приблизить радикальные перемены, к которым они стремились.

В начале 1917 года центром внутриполитической борьбы стали на несколько недель кулуары Совещания союзников в Петрограде. На союзников, в частности, на лорда Милнера, нажимали в том смысле, чтобы они уговорили государя провести конституционные реформы. Генерал Гурко, разделявший точку зрения общественных организаций, пытался воздействовать непосредственно на государя.' Лорд Милнер, как мы увидим, был дипломатичнее и осторожнее, чем Гурко или британский посол в Петрограде сэр Джордж Бьюкенен. Потому ли, что не слишком был уверен, что люди, которым будет оказано "народное доверие", справятся с делом лучше, чем министры, назначенные царем? Перед отъездом из России он выступил несколько туманно, желая, очевидно, угодить всем. Тем не менее, его выступление передает атмосферу этого критического момента. Комментируя последнее заявление лорда Милнера, корресповдент "Таймса" (в последнем отправленном им до революции сообщении - 25 февраля/9 марта) замечает, что заявление это было "принято с удовлетворением". Он вставил также явно инспирированный русскими пассаж:

Лучшим ответом на недоверие или недоразумения, вызванные неспособностью административного аппарата справиться с колоссальными трудностями нынешней войны, будет весеннее наступление, которое откроют огромные силы, сосредоточенные на Восточном фронте.

Наступление открыто не было. Ибо в тот момент, когда корреспондент "Таймса" объявил ставку грандиозной военной рулетки, красный шар революции прокатил по завьюженным улицам Петрограда.

ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ 3

1. Достаточно сравнить биографию Корнилова или Деникина с биографией Ленина или Троцкого.

2. См. довольно злобное описание характера великого князя в говорливых воспоминаниях отца Г. Шавельского: "Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота". 2 тома, Нью-Йорк, 1954.

3. См. главы 4 и 7 настоящего тома.

4. Общественные организации распространяли слух, что Гучков умирает, "отравленный распутинской бандой". См.: М. К. Лемке. 250 дней в царской Ставке. Петроград, 1920, стр. 545.

5. См. гл. 8, § 5.

6. Падение царского режима. Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного правительства. 7 томов. Л., 1924-1927. (В дальнейишх ссылках - "Падение..."). См. том IV, стр. 278-280, а также § 3 главы 8-ой настоящего тома.

7. М.В. Родзянко. Крушение Империи. АРР, XVII, стр. 135 и далее.

8. Н. Н. Головин. Военные усилия России в мировой войне. Париж, 1939, т. II, стр. 165 и далее.

9. Н.Н. Головин, ук. соч., т. II, стр. 166.

10. Красный Архив, 1922, т. П, стр. 284-286.

11. Sii Alfred Knox. With the Russian Axmy, 1914-1917. London, 1921, pp. 551-552. Черчилль, в сущности, оценивал положение так же. См.: Winston S. Churchill. The World Crisis 1916-1919. London, 1927, vol. I, p. 223.

12. H.H. Головин, ук. соч., т. I, стр. 97 и далее.

13. См. гл. 9, § 8, а также: Генерал Н.Н. Головин. Российская контрреволюция в 1917-1918. (Copyright Hoover Library). Париж, 1937, часть I, стр. 109.

Глава 4. ЕВРЕИ И РЕВОЛЮЦИЯ

Историческое освещение вопроса. - Евреи и война.

Много было сказано о той роли, которую евреи сыграли в революционном движении и в русской революции 1917 года. Мы думаем, нет оснований считать участие евреев в революции всегда и только революционизирующим фактором. Если в этой главе мы и касаемся так называемого еврейского вопроса и той остроты, которой он достиг к третьему году войны, то только в связи с тем, что это может объяснить широко распространившуюся, - как среди русских, так и среди нерусских евреев, — тенденцию считать падение царского режима магическим разрешением неразрешимой иначе проблемы. Значение упомянутой тенденции вполне выявилось на тех стадиях революции, которые в этой книге не исследуются. Тем не менее, следует рассмотреть еврейский вопрос, как он ставился накануне февральских дней, ибо это один из важных аспектов общей ситуации, предшествовавшей крушению императорской России.