Февраль Водяного - [4]

— Что-то народ под автобусы массами не кидается, — заметил я скептически, допивая свою кружку.

— Саморазрушительное поведение имеет множество проявлений. Чаще оно приводит к тому, что постигшее человека наказание внешне выглядит действием природных сил или же других людей. Это только у туземцев Полинезии нарушитель табу умирал от самого осознания нарушения, явным образом. У цивилизованных людей все пристойнее, все замаскировано. А суть — та же самая.

— А ты можешь защитить?

— При сотрудничестве с твоей стороны — могу. Мы вместе можем, точнее говоря.

Он еще чего-то говорил, о всеобщей виновности нашего общества, о закладываемых в нас с детства программах самонаказаний и нес всю эту фрейдистскую галиматью, пока я его решительно не перебил:

— А вот если я — человек доисторический, верю в духов и нанес оскорбление духу воды. Вот так! — я демонстративно плюнул в едва начатую кружку пива и отставил ее в сторону. — Что со мной будет?

Кинув взгляд на часы, Виталий скучающим тоном разъяснил:

— Раз ты веришь в духов, веришь и в их способность наказать тебя. Что-нибудь с тобой начнет происходить нехорошее и неестественное, но связанное с водой. Только вот то, что ты плюнул в пиво, оскорблением духа воды не является. Это ты на публику сделал, на меня то есть. Не хочешь со мной дело иметь, так и скажи. Не ребенок, обижаться не стану. Просто жаль. Я слышал, некоторые из твоих предсказаний отличались потрясающей точностью, хоть никому и не помогли.

Виталий ушел, верно поняв мое настроение. Я поглядел еще немного на плававший в пиве плевок и окончательно расстроился. Дьявол — карта непреодолимая. Защиты от такого предсказания нет, как и от большинства предсказаний вообще. И к чему нормальным людям предвидеть свое будущее, если его нельзя изменить? Может, прав психолог, и пророчества сами запускают в нашем подсознании ту или иную программу, приводящую к тому, что пророчество сбывается? А как же тогда мой Дар? Самообман? Шутка природы? Разновидность психического расстройства? Кстати, я ведь забыл спросить у психолога, кто его проект оплачивает. Наука, медицина или иное какое компетентное ведомство? Хотя — окажись то ведомство, Виталий ведь сошлется все равно на науку.

Люся, лаборантка, что-то жужжала над ухом, но я ее не слушал. Подчистить хвосты, срочно подготовить отчет и бежать домой собираться. Приказ начальства — срочно отправляться в командировку, изучать в Москве новое оборудование, которое планировали установить у нас — свалился, как снег на голову. А за окном снега как раз не было. Холодная ноябрьская сырость, размазанные по небу бесформенные облака, цепляющие верхушки деревьев. И на душе столь же пасмурно.

А ведь лишь вчера вечером я кипел энергией. Так случилось, что после беседы с Виталием у меня проснулся Дар. Случается это всегда неожиданно и всерьез выбивает меня из колеи. Я бросился звонить тем из своих клиентов, кто оставил мне свой телефон. Проснувшийся Дар требовал своего применения, наполняя меня зудом свершений. Но клиенты, которым я предлагал бесплатные услуги, причем по телефону — стоило им задать мне интересующий их вопрос — соглашаться не спешили. Сами посудите: ни с того, ни с сего звонит знакомый парапсихолог и срочно предлагает задать ему вопрос насчет будущего. Да большинство людей задать такой вопрос, если их вдруг попросят, без подготовки наверняка не смогут. А Оксана Дмитриевна, которой я недавно не сумел дать ответа, от моих услуг наотрез отказалась.

— Игорь Сергеевич, Вы правы были. Я и в самом деле не хочу знать, что там мой муж делает. Лучше мне от этого не станет…

Согласился лишь один пожилой пенсионер, заинтересовавшийся своими перспективами на ближайший месяц. Я раскинул карты, сосредоточился: и вывод пришел из глубин сознания. Вывод печальный, но сомнений у меня не было. Смерть. Не знаю, как я сумел пробормотать Никифору Петровичу, что порадовать мне его нечем и пора ему приводить в порядок земные дела.

Клиент не удивился. Он уже не раз замечал, что родственники как-то не так с ним последнее время разговаривают, а врачи больше не находят у него никаких болезней. Он же, между тем, слабел на глазах. Последние три дня уже из дома выйти не мог. И о завещании сам позаботился. Мои услуги здесь запоздали, а другого случая применить Дар по назначению так и не представилось. Так что проснулся я удрученным и весть о командировке моего настроения не изменила.

Супруга, вернувшись с работы, застала меня посреди разбросанных вокруг чемодана вещей.

— Игорь, ты что, с этим коричневым чудовищем ехать собрался? Не позорься, возьми черный.

— Да я к этому привык, — мне один чемодан лучше другого не казался, но у женщин на вещи своя точка зрения, порой непостижимая.

Хорошо хоть, Антонина так и не съязвила по поводу моих пророчеств, предсказывавших отнюдь не деловую поездку. Должно быть, просто забыла. Своим практичным умом она сразу уловила выгоду предстоящей поездки. Будучи в Москве я и со Славкой поговорю, и с возможной будущей работой ознакомлюсь. Да и вообще, полагала Тоня, хлебнув московской жизни, я возвращаться в провинцию уже не захочу.