Февраль - [51]

– Значит, и он тоже? – с обречённым видом спросила Габриэлла, как будто и не услышав окончания моей фразы. – Господи, неудивительно, при вашей-то внешности!

– Моей внешности? – Я рассмеялась предельно искренне. – Габриэлла, милая моя, давно ли вы смотрелись в зеркало? Вы само совершенство, говорю вам от всей души, без прикрас. Я мало встречала девушек, кто мог бы поспорить с вами в этой красоте. А ещё вы юны и очаровательны. И, я уверяю вас, я вам не соперница!

– Господи, господи… – Застонала она, взявшись за голову. – Ну почему вы такая милая? Ах, что вам стоило быть такой же, как эта противная Фальконе? Мне было бы гораздо легче говорить вам эти слова! А вы… слушаете эти мои ревнивые речи, успокаиваете меня… Ах, прошу, накричите на меня и прогоните прочь! Сделайте хоть что-нибудь, чтобы я смогла вас ненавидеть!

Приехали. Я удручённо вздохнула, и, встав со своего места, пересела к ней, опустившись на подлокотник её кресла. И, взяв её за плечи, развернула к себе.

– Послушайте, милая Габриэлла, я совсем не желаю с вами ссориться. Нам ни к чему быть врагами, и ваши претензии ко мне… слегка необоснованны, вот что, – с трудом мне удалось придумать нужные фразы, чтобы попытаться утешить её.

Утешить. Боже, какая ирония! О, да, мадемуазель Вермаллен, я с радостью вернула бы вам ваши же слова – ну почему вы такая милая? Зачем эта вежливость, к чему эти искренние мольбы, крики души, просьбы понять и войти в положение?

Если бы ты была такой же стервой, как Иветта Симонс, мне было бы гораздо проще! О-о, намного проще! И совсем по иному сценарию пошёл бы наш разговор. Я сама бы развязала войну за Габриеля, и выиграла бы её, без сомнения, если бы только ты начала по-другому, если бы только ты принялась угрожать мне, хамить или пытаться меня шантажировать! Не так уж и нужен мне был сам Гранье, но, клянусь, я бы соблазнила его из одного лишь принципа, назло тебе! Если бы только ты была такой же, как Иветта…

Но ты, милая Габриэлла, с этими слезами отчаяния в глазах, оказалась такой несчастной, что у меня язык не повернулся ответить тебе резкостью. С кем я собиралась сражаться? С ребёнком? С вот этим очаровательным невинным созданием, которое боялось меня до оторопи и даже не умело этого скрыть?

Боже, каким ничтожеством я почувствовала себя в тот момент!

Пришлось живо исправить ситуацию:

– Прошу, поверьте мне, дорогая, я не собираюсь мешать вашему счастью с господином Гранье! Я не увожу чужих мужчин, это низко. По себе знаю, каково это – чувствовать себя преданной, проигравшей коварной сопернице. Хорошего мало, и ваши страхи мне понятны. Тем более, если вы так его любите, а вы наверняка любите его очень сильно, раз не побоялись прийти ко мне.

– Да! – Всхлипнула она. – Очень люблю, мадам Лавиолетт! Моя матушка сказала, чтобы я выкинула из головы возможные разговоры с вами, она сказала, что такая как вы, не станет меня и слушать, и просто выставит за дверь, но я… я решила рискнуть! Он очень, очень мне дорог!

Такая, как я, да? Спасибо, мадам Вермаллен! Если что, я тоже не слишком-то высокого о вас мнения, так что наша неприязнь полностью взаимна!

– Я боюсь его потерять, понимаете? – Дрожащим голосом продолжила Габриэлла. – За день до вашего приезда он хотел о чём-то со мной поговорить. Я была уверена, что он собирался сделать мне предложение. А потом появились вы, и… Его словно подменили! Я спросила его, о чём он хотел поговорить в прошлый раз, а он сказал – ни о чём, так, пустяки… Он передумал, боже мой! Из-за вас, передумал! Мадам Лавиолетт, я так несчастна, что же мне делать?

Дурацкая какая-то ситуация, подумала я с усмешкой. Давай-давай, Жозефина, ну что же ты? Устроила свадьбу Франсуазе, так что же тебе мешает устроить будущее этой милой девочке? Подумаешь – именно с тем единственным человеком, которому удалось тебя пронять – да какая разница? Глядишь, так оно и лучше будет. Пускай он достанется ей. Пускай он достанется ей прежде, чем ты сама в него влюбишься!

– Я не претендую на его любовь, Габриэлла, – тихо сказала я. – Как мне вас в этом убедить?

Ответ, как выяснилось, у неё был готов заранее.

– Есть только один способ! Вам нужно уехать! Уехать из отеля, и тогда всё станет как раньше!

Определённо, у этой девочки всё было проще простого! Неужели и я была такой наивной в её годы?

– Габриэлла, я не могу уехать, – искренне сказала ей я. – Если вы забыли, вчера неподалёку от отеля произошло убийство, и комиссар Витген строго-настрого запретил мне покидать «Коффин» без его на то дозволения.

Это было преувеличение, ничего мне Витген не запрещал и запретить не мог в принципе, но я решила не объяснять Габриэлле всех нюансов своего непростого положения. Разумеется, я не могла уехать, чёрт возьми! Но меня и так скоро увезут отсюда в наручниках, так что эта малышка могла не волноваться.

– Но… как же… – Она поджала губы, и, спрятав лицо в ладонях, наконец-то разрыдалась. Всё к этому и шло, так что я была готова заранее. Обняв её, я тихо сказала:

– Хотите, чтобы я поговорила с ним? – Я невольно усмехнулась. – Представляю, как глупо это будет выглядеть, учитывая то, что он мне в любви не признавался и ни малейших намёков не делал! Но ради вас я готова, если вам так будет спокойнее. Я скажу ему, что между нами невозможно ничего, кроме дружбы. Или вас и это не устраивает? Хорошо. Ничего, кроме… соседства за обеденным столом! Габриэлла, умоляю, давайте хотя бы так, я очень не хочу пересаживаться – оставшееся свободное место находится рядом с мсье Лассардом, а он мне антипатичен, я бы не хотела сидеть с ним рядом.