— Хм. А что он кончал?
— Я боялся, что вы спросите об этом. Вам вряд ли понравится мой ответ, сэр. Абигайловский колледж.
— Как?
— Абигайловский колледж, сэр. Вы допили молоко?
— Да, и это было омерзительно.
— Но голос у вас звучит немного потверже.
— А где он, этот Абигайловский колледж?
— В штате, называемом Канзас.
— Хм. Пресноводный колледж. Мало удивительного.
Язык Профессора заметно заплетался. Джеймс схватился руками за голову и начал раскачиваться из стороны в сторону.
— А что бы ты сделал, если бы этот… этот Абигайл предложил тебе там учиться?
— О сэр, это нечестный вопрос. Доктор Рапп мне не нравится, и я его даже не уважаю. Я люблю вас.
— В науке… нет места для личных отношений.
— Конечно же нет, сэр. Надо всегда быть объективным. Вы нас этому всегда учили.
— Что’т в сон клонит… и еще… Джеймс… я про Зуню.
— Так что же про Зуню, сэр?
— Он тебе нравится?
— Очень нравится, сэр. Вам понравится его учить.
— Н-не… н-не дай ему… Ты же знаешь, он пришел к нам из Принстона… Не дай ему сманить тебя в Принстон. Обещаешь?
— Никогда и ни за что, сэр. Раттерс, и только Раттерс.
И долгое, долгое молчание. Сухая трава перестала шуршать. Джеймс сунул голову в кабинет. Рядом с Профессором стояла пустая чашка, а сам он мирно скончался. Джеймс взял его в руки, пронес по балке до столба и соскользнул вниз, держа маленькое тельце в одной руке. Найдя нужное место, он трижды громко топнул по полу и повторил этот сигнал три раза. В конце концов из подземных глубин показался Крот Кроу.
— Это ты, Джеймс?
— Дядюшка Кроу, пойдемте, пожалуйста, со мной. Мне нужна ваша помощь.
Кроу ковылял рядом с Джеймсом, близоруко моргая на закатные сумерки.
— В чем дело, Джеймс? Неприятности?
— Профессор умер. Нам нужно его похоронить.
— Ну до чего жалко! Мы с ним так и не начали изучать астрономию. А где его тело?
— Да прямо здесь, у меня. — Джеймс подвел Кроу к солнечным часам, стоявшим посреди южной лужайки, — Покопайте здесь, дядюшка Кроу. Я хочу похоронить Профессора под постаментом.
— Нет ничего проще, — откликнулся Кроу.
Он быстро закопался в землю и исчез из виду. Время от времени из отверстия норы вылетали маленькие фонтанчики земли и песка. Через какое-то время Кроу снова появился.
— Все устроено. Уютная маленькая ниша прямо под центром постамента. Так где он сейчас?
Джеймс положил тельце рядом с норой. Кроу стал толкать его перед собой и снова исчез из виду. В конце концов из норы вылетел новый фонтан песка, и Кроу показался опять.
— Я его только присыпал, — сказал он извиняющимся тоном, — Нужно набить земли поплотнее. Ведь мы же не хотим, чтобы вмешались какие-нибудь грабители могил, верно?
— Конечно, — кивнул Джеймс. — Похорони его как можно надежнее.
Кроу закончил свою работу, пробормотал несколько слов сожаления и уковылял прочь. Джеймс долго еще стоял и смотрел на солнечные часы.
— Борец, — наконец сказал он и тоже пошел домой.
На потускневшей бронзовой пластине солнечных часов была вырезана строчка из бессмертного Томаса Генри Гекели[12]: «Великое завершение жизни это не знание, но действие».
