Ферма трупов - [62]

— Значит, она шла не по тропинке вдоль озера?

— Не, по дороге. Темно было.

— А другие дети из молодежного клуба?

— Те позадь шли — ну, которых я видал. Трое, может, четверо. Она быстро так идет и все плачет. Ну, я остановился — чё ж она плачет. А она все одно идет, ну я дальше и поехал. Потом все глядел за ней, как оно там дальше будет — может, стряслось чё.

— Почему вы так подумали?

— Дак плакала она.

— И вы провожали ее до самого дома?

— Угу.

— То есть вы знаете, где она живет?

— Чё ж не знать.

— И что случилось потом? — спросила я. Теперь я понимала, почему его разыскивает полиция. А услышь они то, что он рассказывал мне сейчас, их подозрения только укрепились бы.

— Видал, как она в дом вошла.

— А она вас видела?

— Не. Я фары не включал.

«О Господи!» — подумала я.

— Крид, вы понимаете, почему вами интересуется полиция?

Он опять взболтал свое пойло, глядя на него скошенными к переносице глазами — необычного светло-коричневого цвета с зеленоватыми крапинками.

— Я ничё плохого ей не делал, — ответил Крид, и я поняла, что он говорит правду.

— Вы просто следили за ней, потому что увидели, что она плачет, — сказала я. — А вам было небезразлично, что с ней.

— Увидал, что плачет, да. — Он еще глотнул из кувшина.

— Вы знаете то место, где ее нашли? Ну, где рыбак обнаружил ее тело?

— Знаю.

— Вы туда ходили?

Он ничего не ответил.

— Вы были там и оставили для нее леденцы. Уже после того, как она умерла.

— Туда много кто ходил. Всё смотрели. А ейная родительница туда не идет.

— Вы имеете в виду ее мать?

— Не идет она туда.

— Вас там кто-нибудь видел?

— Не.

— Вы оставили для нее конфеты. Подарок.

У него снова задрожала губа, а на глазах появились слезы.

— Да, оставил ей банбочки.

— Почему именно там? Почему не на ее могиле?

— Не хотел, чтобы увидал кто.

— Почему?

Он молчал, уставившись на кувшин, но я и так все поняла. Нетрудно было представить, какими обидными кличками награждают его школьники, как они хихикают и ухмыляются у него за спиной, пока он с утра до вечера метет коридоры. А уж если покажется, что у него возникла к кому-то симпатия… Например, к Эмили, которой нравился Рен.

На улице уже совсем стемнело. Дебора, двигаясь по-кошачьи бесшумно, проводила меня до машины. Я чувствовала физическую боль в груди — как будто сильно потянула мышцу. Мне очень хотелось чем-то помочь девчушке, может быть, дать денег, но я знала, что делать этого не стоит.

— Последи, чтобы он поаккуратнее с рукой обращался и чтобы на рану не попала грязь, — сказала я ей, открывая дверцу «шевроле». — Ему надо показаться врачу. У вас здесь есть врач?

Она помотала головой.

— Попроси маму, пусть она кого-нибудь найдет. На работе спросит, там ей подскажут. Сделаешь?

Она посмотрела на меня и взяла меня за руку.

— Дебора, позвони мне в «С-Путник». Номера я не знаю, но он наверняка есть в телефонной книге. Вот моя карточка, чтобы ты знала, кого спросить.

— Телефона нету, — ответила она, пристально глядя на меня и не отпуская мою руку.

— Я знаю, что нет. Но если нужно позвонить куда-то, можно ведь воспользоваться таксофоном, так?

Она кивнула.

По склону холма въезжала машина.

— Это мама.

— Дебора, сколько тебе лет?

— Одиннадцать.

— Ты ходишь в школу здесь, в Блэк-Маунтин? — спросила я, пытаясь скрыть шок оттого, что она, оказывается, была одного возраста с Эмили.

Она опять кивнула.

— А ты знала Эмили Стайнер?

— Ейный класс вперед нашего.

— То есть ты учишься на год младше?

— Да. — Она выпустила мою руку.

Древний полуразвалившийся «форд» с выключенными фарами прогромыхал мимо. Смотревшую в нашу сторону женщину с убранными в сеточку волосами я видела всего секунду, но в память мне врезалась невыразимая изнеможенность ее безвольного лица с ввалившимся ртом. Дебора вприпрыжку бросилась к матери, а я села в машину и захлопнула дверцу.

Вернувшись в мотель, я долго отлеживалась в горячей ванне, потом подумала, что нужно что-нибудь съесть, и взяла меню для заказов в номер. Через некоторое время я поняла, что просто сижу, бессмысленно уставившись в список, и решила лучше почитать. В половине одиннадцатого меня разбудил телефонный звонок.

— Да?

— Кей? — Звонил Уэсли. — Есть разговор. Очень важный.

— Сейчас приду.

Я тут же вышла и постучала в его дверь.

— Это Кей, — сказала я.

— Секунду, — прозвучал из номера его голос.

Чуть помедлив, он открыл дверь. Судя по его лицу, случилось действительно что-то серьезное.

— В чем дело? — спросила я, входя.

— Люси.

Он закрыл дверь. Судя по разбросанным по столу заметкам на клочках бумаги, весь день Бентон провел на телефоне. Рубашка у него выбилась из брюк, галстук валялся на кровати.

— Она попала в аварию, — произнес он.

— Что?! — У меня внутри все оборвалось.

Бентон, тоже явно не в себе, захлопнул приоткрывшуюся было дверь.

— Что с ней? — спросила я, ничего не соображая.

— Авария случилась сегодня вечером, на Девяносто пятой автотрассе, недалеко от северного въезда в Ричмонд. Люси, видимо, была в Квонтико, оттуда поехала перекусить и уже возвращалась домой. В северной части штата есть ресторанчик, где стейки подают, — вот туда она заезжала. Потом останавливалась в Ганновере, зашла в оружейный магазин, а вскоре после этого и произошла авария, — рассказывал он, меряя шагами комнату.