Ферма трупов - [49]

— Фрэнк, — сказала я, — Люси попала в беду.

— Я сразу понял, что что-то не так, — невозмутимо заметил он. — У тебя это на лице написано.

Он внимательно слушал меня на протяжении получаса, и я была безгранично благодарна ему за терпение. Желающих, чтобы сенатор уделил им минутку-другую, и без меня было немало, а в тот день ему предстояло еще и несколько голосований.

— Ты замечательный человек, — с чувством сказала я. — А вот я тебя подвела — попросила об услуге, чего не делаю почти никогда, и вот как все обернулось.

— Она действительно виновна? — спросил Лорд. Поджаренные на гриле овощи он оставил почти нетронутыми.

— Я не знаю. Улики говорят против нее, — ответила я. У меня вдруг запершило в горле. — Сама она утверждает, что ни при чем.

— И раньше она никогда тебя не обманывала?

— Мне так казалось. Однако недавно обнаружилось, что о некоторых важных сторонах своей жизни она мне никогда не говорила.

— А ты спрашивала почему?

— Она дала понять, что есть вещи, которые меня не касаются, а мне очень не хочется ее осуждать.

— Кей, если ты опасаешься, что осуждаешь ее, вероятнее всего, так и есть на самом деле. И Люси почувствует это, вне зависимости от того, будешь ты что-то говорить ей или нет.

— Мне никогда не доставляло удовольствия брать на себя роль ментора, — тоскливо сказала я. — Но что делать, если Дороти — ее мать и моя единственная сестра — слишком эгоцентрична и слишком любит мужчин, а потому не уделяет дочери достаточно внимания.

— И теперь, когда Люси попала в беду, ты боишься, что тут есть и твоя вина.

— Разве что подсознательно.

— Такие страхи редко бывают осознанными — они закрадываются в душу как будто помимо рассудка. Единственный способ избавиться от них — осветить все закоулки. У тебя хватит на это решимости?

— Да.

— Хочу напомнить, что, спросив, ты должна быть готова принять ответы.

— Я знаю.

— Предположим, Люси невиновна, — сказал он.

— И что тогда? — спросила я.

— Если в лабораторию проникла не Люси, значит, это сделал кто-то другой. Возникает вопрос — для чего?

— А у меня возникает другой вопрос — как? — заметила я.

Он жестом попросил официантку принести кофе.

— В первую очередь нужно определить именно мотив. Какой мотив может быть у Люси? И какой — у кого-нибудь еще?

Самым простым ответом были деньги, но мне он не казался верным. Я так и сказала Лорду.

— Деньги означают власть, Кей, а власть — главное, что есть в мире. Нам, грешным, ее всегда не хватает.

— Да уж. Запретный плод.

— Вот именно. В нем источник всех преступлений, — добавил он.

— Подтверждение сей прискорбной истины ежедневно доставляют мне на носилках, — согласилась я.

— И что это дает нам применительно к нашей проблеме? — Он помешал сахар ложечкой.

— Дает мотив.

— Ну разумеется. Власть — вот в чем дело. Так чего бы ты хотела от меня? — спросил мой старый друг.

— Против Люси не выдвинут никаких обвинений, если не будет доказано, что она что-то похитила из ТИКа. Но ее будущее уже разрушено — по крайней мере в плане карьеры в структурах правопорядка или в любых других организациях, где проверяют биографии сотрудников.

— А доказано, что именно она проникла туда в три часа утра?

— Фрэнк, для ФБР имеющихся улик вполне достаточно, в том-то все и дело. Я не знаю, приложат ли они усилия, чтобы очистить Люси от подозрений, если она действительно невиновна.

— Если?

— Я пытаюсь оставаться беспристрастной. — Потянувшись было за кофе, я все же решила, что меньше всего мне сейчас нужна дополнительная стимуляция — сердце стучало как бешеное, и мне не удавалось унять дрожь в руках.

— Давай я переговорю с директором Бюро, — предложил Лорд.

— Мне просто нужно, чтобы кто-то обеспечил тщательное расследование. Сейчас, когда Люси уехала из академии, есть вероятность, что дело пустят на самотек, ведь там и других забот хватает. Господи, да кого волнует какая-то студентка!

— Хочется верить, что в Бюро таким вещам уделяют больше внимания, — бросил Лорд. Вокруг рта у него залегли жесткие складки.

— К сожалению, я разбираюсь в том, как действует бюрократическая машина. Я всю жизнь в ней проработала.

— Также как и я.

— Тогда ты должен понимать, о чем я говорю.

— Я понимаю.

— Они хотят, чтобы до начала семестра она оставалась со мной в Ричмонде, — сказала я.

— Вот, значит, как. — Он снова протянул руку за кофе.

— Именно. Им-то что, а вот каково Люси? В двадцать один год все мечты порушены на самом взлете. Что ей прикажете делать? Вернуться в университет и притвориться, что ничего не произошло?

— Послушай. — Фрэнк ласково дотронулся до моей руки. Я в который раз пожалела, что он не был моим отцом. — Я постараюсь сделать все, что возможно, без прямого вмешательства в ход дела. В этом ты мне доверяешь?

— Полностью.

— А пока не возражаешь против маленького совета с моей стороны? — Взглянув на часы, он поманил официантку. — Так, уже опаздываю. — Он снова повернулся ко мне. — Главная твоя забота сейчас — не здесь, а у тебя дома.

— Не согласна, — твердо ответила я.

— Можешь возражать сколько тебе угодно. — Он улыбнулся официантке, подавшей ему счет. — У Люси никогда не было никого ближе тебя, ты ей почти как мать. Как ты собираешься помочь ей пройти через это?