Ферма кентавров - [75]
Комната наша показалась мне маленькой и чужой, как будто я вернулась в неё после долгой отлучки. Машка молча и ловко стала помогать мне раздеться. У ног моих, как только я остановилась, сразу натекли лужицы мутноватой воды. Аня передала Димке тяжёлые набухшие кроссовки:
— Набей старыми газетами и поставь сушиться в прихожей!
Оказалось, на мне вымокло совершенно всё, даже лифчик и трусики. Я стояла голая босиком на пёстром тряпичном коврике между кроватями, Машка полезла в шкаф за сухими вещами, Аня привалилась к двери спиной, потому что Арсен возмущался в коридоре — мол, не любит разговаривать, когда не видит, с кем говорит, а стесняться его не надо — что он, голых баб не видал?
— Знаешь, тут было та-акое! Мы пришли из школы — Андрей всё рассказал, ну, мы и подумали что ты за Борькой поехала, — рассказывала Верка. — А потом приехали конюха покупателя. Точнее, не покупателя, а той фирмы, которая должна была доставить Боргеза в Киев, а оттуда — в Польшу. Оказалось, Борька от них сбежал! Вот молодец! А потом приехал Костик, бегал тут, орал, мы просто в шоке были, что он твоего жеребца продал! Машка ему всю рожу разбила, пока её не поймали… И Владимир Борисыч приезжал! Прикинь, он уже вернулся из Киева!
Верка говорила и сильно растирала меня бело-розовым махровым полотенцем. Машка протянула мне сухие трусики, я, прыгая то на одной ноге, то на другой, натянула их, тут же Аня скомандовала:
— Ну давай, руки в рукава!
На меня надели тёплую шерстяную рубашку и я, пока Верка вытирала мне волосы, непослушными пальцами застёгивала пуговички. Про Боргеза я думала молчать, но не выдержала:
— Знаете, а Борька уже на конюшне!
— Пр-равда?! — Верка опустила полотенце. — Ты?! Ты! Его! Украла?! Как? Говори!
В коридоре заволновался Арсен:
— Э! Рассказывать — всем! Светка, молчи! Мы с Димоном тоже хотим слушать!
Всё было так обыкновенно и уютно, как будто я просто гуляла под дождём и промокла. На одну секунду пришла в голову мысль ничего не говорить, оставить всё, как есть… Не то, чтобы замкнуться в гордом молчании, а рассказать лишь о том, как мы с Боргезом, смелые и быстрые, удрали от злых покупателей-похитителей. Но эта мысль мелькнула и исчезла.
Потому что каждый человек имеет право знать правду о своих родителях.
Потому что если я промолчу, то решу за всех, что для них лучше, а что — хуже. Чем тогда я буду отличаться от Него, который тоже всегда решал за нас?
В большой комнате горела свеча. Облитый потёками белого стеарина подсвечник стоял прямо на полу. После отъезда тёти Оли наши сидели при свече, хоть уже починили оборванные провода — так было секретней — и думали, куда я девалась, и строили разные предположения…
И вот я забралсь в тётиолино кресло, наши расселись кто где и смотрят на меня.
Раньше я в такой ситуации не смогла бы и слова сказать.
Теперь — смогла.
— Ты уверена, что правильно всё поняла? — это Аня.
Кажется, она ничуточки не удивилась. Кажется, ей не больно.
Я начала дрожать, хотя холодно в доме не было, и, чтобы скрыть эту противную дрожь, подтянула колени к подбородку и крепко обняла их руками.
Молчание.
Тишина.
Верка вскочила на ноги, заходила туда-сюда по комнате. Она всегда бегает, когда волнуется или думает о важном.
А у меня в голове не было ни единой мысли. Только было очень больно. От предательства душа болит, как кожа от ожога.
Вдруг Димка сказал:
— Я — хочу к маме!
И заплакал.
Он же всегда говорил, что его похитили. А мы не верили ему…
Машка обняла Димку так, словно хотела спрятать ото всех. И смотрела на нас, остальных, как смотрят на людей больные лошади.
— Света, так ты — уверена? — Аня хотела знать правду. Или, наоборот, не знать её.
— Уверена. Я не сочиняю. Рассказала, что слышала.
— А мне этот папаша на фиг не нужен! — звенящим голосом заявил Арсен. — Тоже, вспомнил! И правильно, что Акташка его завалил! Я ему за это… два кило мяса куплю!
Кажется, он тоже заплакал. Точно не различить, свечка горела неровно, пламя клонилось от сквозняка, трепетало, когда мимо проходила нервно мечущаяся по комнате Верка. Тени плясали по стенам и лицам, меняя их почти неузнаваемо.
Вдруг Аня тихо сказала:
— Он хотел для нас как лучше…
— Что?! — Верка остановилась так резко, словно её схватили за волосы. — Ты чё, одурела?! ЭТО — лучше? Ты понимаешь, мы же получаемся — жи-вот-ны-е! Дура! Жирдяйка тупая!
Аня обижаться не стала:
— Понимаешь, зато у нас всегда будет профессия, мы будем заниматься именно тем, что у нас получается лучше всего…
— А я не хочу всю жизнь готовить лошадей! Я хочу быть нормальным человеком! Если б не этот козёл паршивый, у меня родители были бы! Нормальные родители! Жила бы в нормальном доме, как все…
Вот странно, оказывается Верка, которая считала, что была в прошлой жизни диким перекати-полем, ужасно хотела быть домашней… Никогда бы такого не подумала…
Дрожь не прекращалась, но спать расхотелось. Я смотрела на наших, каждому по очереди — в лицо, и мне казалось, что я старше их всех. Я и в самом деле была старше — на час Времени Знания. Мне хотелось защитить наших от глухой, непроглядной темноты предательства, но я сама увязла в ней и не знала, что делать…
Третья часть романа. Начата 3 мая 2019 года. Роман, (не закончено) Входит в: цикл «Буратино. Свободные продолжения» > роман-эпопею «Золотой Ключ, или Похождения Буратины» Дата создания 2019 3/05 Последнее обновление 2020 29/03 20:06:16 Этой книгой завершается эпическая трилогия Михаила Харитонова «Золотой ключ, или Похождения Буратины» — роман, который по праву называют самым дерзким, самым ярким, самым необычным, самым смешным, но и самым глубоким произведением новейшей русской литературы.
История о Человеке с экзистенциальным кризисом, у которого возникло непреодолимое желание покрасить статую Ленина в желтый цвет. Как он пришел к такой жизни и как этому поспособствовали непризнанный гений актерского мастерства Вован, Артур Тараканчиков, представительница подвида «yazhematikus», а также отсутствие космической программы в стране Эритрея и старый блохастый кот, вы сейчас узнаете.
Любые виртуальные вселенные неизбежно порождают своих собственных кумиров и идолов. Со временем энергия и страсть, обуявшие толпы их поклонников, обязательно начнут искать выход за пределы тесных рамок синтетических миров. И, однажды вырвавшись на волю, новые боги способны привести в движение целые народы, охваченные жаждой лучшей доли и вожделенной справедливости. И пусть людей сняла с насиженных мест случайная флуктуация программного кода, воодушевляющие их образы призрачны и эфемерны, а знамена сотканы из ложных надежд и манящей пустоты.
Торт — десерт, состоящий из одного или нескольких коржей, пропитанных кремом или джемом. Сверху торт обычно украшают кремом, глазурью или фруктами. Существуют также несладкие разновидности тортов (например, печёночный торт), при этом название «торт» указывает скорее на оформление блюда: укладывание ингредиентов слоями с возможным последующим украшением верхнего слоя.
Они пришли из другого измерения. Одномоментно в разных точках нашего мира. Вышли из порталов и без предисловий начали кровавую жатву. Мы думали, что мощь наших технологий, сила масок, позволит справиться с ними. Но мы ошибались. Главный герой играет в театре, находит маску из другого мира и узнает, что на самом деле скрывается за сценой.
Сотни лет люди жили на этой планете родовыми общинами и вели натуральное хозяйство. Каждое племя сообща выращивало примитивные сельскохозяйственные культуры, выпасало мелкий рогатый скот и добывало полезные ископаемые для своих нужд, которые были весьма скромными, так как в долинах царил поздний железный век. Людям были неведомы такие понятия, как религия, война и межплеменная торговля. Большие расстояния между стоянками соседних племен и жесткая система табу, доставшаяся от предков, сводили на нет практически все привычные способы коммуникации.