Ференц Лист - [19]
Здесь необходимо сделать отступление, чтобы воздать должное великодушному и талантливому человеку, память о котором бессовестно омрачена клеветническими измышлениями, настолько прочно укоренившимися в общественном сознании, что требуется вновь и вновь опровергать их, хотя истина уже давно установлена.
У истории есть свои герои и антигерои, причем далеко не всегда это деление происходит по справедливости — очень часто наряду с неопровержимыми историческими фактами в дело вмешивается такой вроде бы «неисторичный» аспект, как искусство. И вот уже реальный человек сначала превращается в персонаж, а со временем вообще вытесняется им из памяти потомков. К примеру, для подавляющего большинства Ричард III априори мрачный убийца-горбун, на совести которого как минимум смерть его малолетних племянников. И никому нет дела до того, что серьезные историки, мягко говоря, сомневаются в совершении сего злодеяния именно по приказу Ричарда, а пресловутого горба, как давно доказано, у этого английского монарха не было. Шекспир сказал, и точка!
Таким же «антигероем» стал и Антонио Сальери, в первую очередь благодаря трагедии А. С. Пушкина «Моцарт и Сальери», пьесе Петера Шаффера «Амадеус», а также одноименному фильму Милоша Формана. С их легкой руки автор сорока опер, четырех ораторий, пяти месс и реквиема, первый директор Венской консерватории, воспитавший свыше шестидесяти учеников, среди которых Людвиг ван Бетховен, Фердинанд Рис, Игнац Мошелес и Франц Шуберт, стал олицетворением людской подлости, коварной зависти и злобы, тогда как на деле всю жизнь самоотверженно занимался благотворительностью, а учеников принципиально обучал бесплатно.
Мы не будем излагать подробности биографии композитора, рассматривать мотивы создания мифа об отравлении им Моцарта и приводить доказательства невиновности Сальери — всё это темы отдельного исследования. Но было бы несправедливо именно по отношению к Листу совсем замолчать проблему клеветы на его учителя. Поэтому мы намеренно дадим лишь краткую характеристику личности Сальери, которая наглядно покажет абсурдность любых обвинений в его адрес.
То, что Сальери был признанным авторитетом в области музыкального, в первую очередь оперного искусства, сомнений не вызывает. Буквально первые шаги на этом поприще принесли композитору славу: в Вене с успехом были поставлены его «Ученые женщины» (1770), «Армида» (1771), «Венецианская ярмарка» (1772). Еще большую известность он приобрел благодаря своим «парижским» операм «Данаиды» (1784) и «Тарар» (1787). Профессор Питсбургского университета Борис Абрамович Кушнер в яркой статье «В защиту Антонио Сальери» справедливо заметил: «Очевидным недостатком мифа о том, что Сальери отравил Моцарта, было явное отсутствие мотивов у Сальери. Собственно говоря, с какой стати, с какой целью Сальери совершил бы такое страшное злодеяние? Никаких видимых оснований при жизни Моцарта для зависти со стороны Сальери не было. Композиторы не были соперниками в области инструментальной музыки (Сальери почти не сочинял таковой), что же касается оперы, то Моцарт отнюдь не рассматривался современниками как оперный композитор номер один… Что касается собственно карьеры, то с точки зрения жалований, занимаемых позиций и т. д. любое сравнение было бы подавляющим образом в пользу Сальери. Пожалуй, именно у Моцарта были реальные основания завидовать Сальери и желать его устранения»>[67].
О человеческих качествах Сальери (кстати, начисто лишенного какого бы то ни было комплекса неполноценности) лучше всего говорят его дела. Так, он являлся президентом (1788–1795), а затем бессменным вице-президентом общества «Концерты в пользу вдов и сирот оркестровых музыкантов». Он не только занимался организацией регулярных благотворительных концертов, но и чаще всего лично ими дирижировал. Кроме того, Сальери был активным членом Венского общества любителей музыки; во многом благодаря его стараниям в 1817 году была открыта Венская консерватория, которую он возглавил.
Особенно хочется отметить, что в 1815 году в честь празднования 65-летия композитора не кто иной, как Франц Шуберт порадовал наставника кантатой, сочиненной на собственный текст:
Представить себе, чтобы подобные искренние строки посвящались недостойному человеку, невозможно.
(Интересно, что самые близкие ученики Листа называли его «наш Старик». Вот, например, отрывок из воспоминаний русского пианиста и дирижера Александра Ильича Зилоти (1863–1945): «После смерти Листа мы все разбрелись по белу свету. Но эта небывалая личность и с того мира держит нас под своим обаянием. А. Фридгейм[69], пятнадцать лет меня не видавший и не писавший мне ни строки, на шестнадцатый год прислал открытку, которая начиналась: „Да здравствует наш Старик и наша дружба“. Когда я увиделся через 25 лет с Ф. Моттлем
