Фердинанд Врангель. След на земле - [21]

Вспомнив дерптские уроки Струве, Врангель попробовал начать астрономические наблюдения. Поначалу казалось, что спустившаяся над Нижнеколымском полярная ночь благоприятствует этому, но одновременно пришедший холод значительно осложнил пользование инструментами.

Однажды в полнолуние Врангель с Матюшкиным впервые наблюдали полярное сияние, сполохи, как называли это явление местные жители. Темный, с кое-где просвечивающими звездами небосклон вдруг озарился на горизонте мертвенно-тусклым светом. Он становился все ярче и, принимая форму огромных полукружий, заиграл почти всеми цветами радуги, соединился в движущиеся по горизонту, как исполинские волны, огненные столпы, и вот они уже распались, и на их месте вспыхнули искрящиеся лучи, простершиеся до зенита и образовавшие светлые венчики вокруг помраченной их сиянием луны.

С тех пор сполохи регулярно радовали своими вечно меняющимися картинами.

Встречаясь с жителями селения, Врангель расспрашивал их о прежде бывавших в этих краях исследователях. Некоторые старики еще помнили приезд сюда пятьдесят с лишком лет назад геодезистов Лысьева, Пушкарева и Леонтьева. Некоторые что-то слышали, больше от отцов, о путешествии еще ранее приезжавшего сержанта Андреева к Индигирке и Медвежьим островам. Однако настораживало, что никто из старожилов не знал и не ведал о земле и следах многочисленного оленьего рода, будто замеченных Андреевым к северу от Медвежьих островов.

О более поздней же экспедиции Биллингса[16] и Сарычева[17] память была свежа. Нашелся даже один из казаков, кто в молодости, живя в Верхнеколымске, помогал строить там экспедиционные суда «Паллас» и «Ясашна», на которых мореходы вышли по Колыме на морской простор и отправились на поиски земли, усмотренной сержантом Степаном Андреевым. Не добравшись из-за льдов даже до Медвежьих островов, Биллингс и Сарычев вынуждены были повернуть назад и пошли на восток, намереваясь, по примеру Семена Дежнева, пройти северным путем в Тихий океан. Но и здесь потерпели неудачу. В местечке, называемом Барановым Камнем, непроходимые льды вновь остановили их. Однако наблюдения, сделанные Сарычевым во время стоянки у Баранова Камня, убедили его, что отсутствие там заметного прилива и дрейфа льдов на север, даже при южных ветрах, говорит о возможности существования немалой земли в море к северу от Баранова Камня. Она-то и могла сдерживать движение воды и дрейф льдов. Потому-то Сарычев и поставил Врангелю задание исследовать на собаках, а если будет возможность — и на байдаре море в этих местах с целью отыскания неведомой земли.

Казак, способствовавший постройке кораблей «Паллас» и «Ясашна», между делом упомянул, что после отъезда Биллингса и Сарычева суда эти долго стояли здесь, в Нижнеколымске, пока разлившаяся в половодье река не унесла их подальше отсюда, в лес.

— Нельзя ли увидеть их? — спросил Врангель.

— Почему нельзя? Можно, — уверил казак. — Да толку-то от них теперь! И как доставить обратно в острог?

Для нужд экспедиции обветшавшие суда, разумеется, совершенно не годились. Но как историческая реликвия представляли интерес.

По словам казака, корабли находились недалече, верстах в двух от острога, в лесистой лощине. Осмотреть их отправились на двух собачьих упряжках в сопровождении проводника-якута. Оба корабля покоились в снегу, среди сверкающих ледяным убором лиственниц, метрах в ста друг от друга. На более крупном «Палласе», который водил Биллингс, сохранилась даже мачта. Борта кораблей кое-где вздулись от климатических перемен и пропитавшей их влаги. Грустные мысли навеяло на Врангеля созерцание этих кладбищенских останков, наглядного свидетельства тщеты дерзких попыток человека проникнуть в тайны Севера. Не будет ли столь же плачевным исход и его поисков?

Якут на обратном пути показал в одном из нижнеколымских складов и другие достопримечательности — мортиры, снаряды и орудия для колки льда, оставшиеся от почти вековой давности экспедиции Дмитрия Лаптева.

Вот так невзрачный с виду острог приоткрывал, страницу за страницей, славное прошлое крайнего форпоста России, откуда один за другим, со времен Семена Дежнева, шли русские люди окрест земли — на север, запад, восток...

В самый канун Нового года, 31 декабря, из Среднеколымска неожиданно прибыл на собачьей упряжке, в сопровождении казака, еще один путешественник. На вид ему было около сорока. Его длинное худощавое лицо с крупным носом обрамляли рыжеватые бакенбарды и такая же рыжая бородка. Гость сразу попросил провести его к Врангелю и представился:

— Джон Дундас Кокрэн, капитан британского флота.

Было от чего потерять дар речи, но, прежде чем подробнее узнать, какими судьбами англичанин попал сюда, надо было в первую очередь позаботиться о его здоровье. Дорогой капитан Кокрэн, одетый в неподходящее для северных странствий нанковое пальто, изрядно замерз, и у него, как говорится, зуб на зуб не попадал.

Отогревшись в натопленной избе и выпив несколько чашек горячего чаю, гость смог более связно рассказать о себе. Итак, он лет десять служил офицером флота в Западной Индии. Однажды осознал в себе страсть к дальним походам и предложил английскому правительству свои услуги по исследованию внутренних районов Африки и поиску истоков реки Нигер. Но благородный порыв его не был оценен, и тогда на свой страх и риск морской офицер решил отправиться в кругосветное пешеходное путешествие с намерением пройти всю Европу, Азию, перебраться через Берингов пролив в Америку, пересечь ее от тихоокеанского побережья до атлантического и, поскольку пешего пути через океан нет, кораблем вернуться на Британские острова.