Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы - [233]
Для того чтобы сама проблема априорных структур возникла, чтобы была актуализирована эта тема, как раз и было необходимо свести в едином пространстве онтологию и онтику так, чтобы конституировалось пространство метаонтики, поскольку это понятие предполагает как онтическую, так и онтологическую соотнесенность.
Принципиально важным является вопрос о том, где «располагаются» a priori патологического опыта: в рамках самого этого опыта или за его пределами? Ответ на него связан с определением одного из наиболее сильных историко-философских влияний – приоритета феноменологии или кантианства. И здесь важно подчеркнуть, что проблема априоризма для экзистенциально-феноменологической традиции является одной из самых сложных, поэтому мы наметим некоторые ее характеристики.
Прежде всего, необходимо отметить, что для феноменологической психиатрии и для экзистенциального анализа ответы на этот вопрос будут различными.
Отождествление опыта сознания с проживаемым опытом, характерное для феноменологической психиатрии, привело к наследованию особенностей Гуссерлева априоризма. Гуссерль за границы опыта в этом вопросе не выходит[1344]. Эта стратегия феноменологического исследования – раскрытие опыта сознания на основании внутреннего опыта – находит свое последовательное выражение в традиции феноменологической психиатрии в двух аспектах. Во-первых, феноменологическая психиатрия как диалогическая практика взаимодействия «человек-человек» раскрывает патологический опыт на основании и в рамках опыта психиатра. В отличие от Гуссерлевой феноменологии, это не интер-, а интрасубъективная стратегия: опыт больного всегда явлен как опыт его переживания психиатром. И именно здесь, в этом интрасубъективном пространстве используются все стратегии и процедуры «классической» феноменологии: феноменологическая редукция, феноменологическое описание и т. д. Во-вторых, корни самого патологического опыта и его специфика отыскиваются не за его пределами, а в нем самом – в рамках опыта темпоральности и пространственности.
Примечательно, что в феноменологической психиатрии не формируется даже характерный для такой стратегии концепт предопыта. Совершив феноменологическую редукцию, исследователь-психиатр видит сам опыт, само проживание, сами ощущения, и все это реализуется не «в», «исходя из» или «на основании» пространственности и темпоральности, но этот опыт и есть опыт пространственности и темпоральности. И именно его описывают феноменологические психиатры. Подобный априоризм не только наследуется от Гуссерля, он обусловливается еще и преобладанием в феноменологической психиатрии описательной стратегии. Ее представителей не интересует вопрос причины, вопрос этиологии, их задача – описать патологический опыт, они призывают обратиться к нему самому.
В экзистенциальном анализе все несколько иначе. Поскольку в нем единая традиция экзистенциально-феноменологической психиатрии начинает осознавать себя как проект и формируется как школа, поскольку именно в нем вызревает и осмысляется метаонтическое пространство, вопрос априоризма находит свое развитие. Для него также характерно стремление построить философскую этиологию психического заболевания, и поэтому на смену вопросу о причинности (напомним, «этиология» от греч. «причина») приходит вопрос априоризма.
Появление экзистенциального анализа и его развитие в хайдеггерианский период Бинсвангером связано с отходом от опыта к существованию. Существование при этом – это наша реальная жизнь, события и факты биографии, жизнь-история, нить и проект которой у Бинсвангера начинают определять экзистенциально-априорные структуры существования. Это особенности структурирования темпоральности и пространственности, синтеза естественного опыта (опыта накопленных событий) и т. д. Они как бы стоят за существованием. Здесь уместно вспомнить, что Бинсвангер с большим почтением относился к Канту и неокантианству, и поэтому такая кантианская трактовка априоризма закономерна. За патологическим опытом в таком случае скрывается специфический модус существования, определенная структура бытия-в-мире. В основе такого понимания априоризма у Бинсвангера и лежит кантианское прочтение Хайдеггера, так называемая продуктивная ошибка, результатом которой и стало построение метаонтики.
Но Бинсвангер сам не избегает противоречий. Если посмотреть внимательнее, то окажется, что этот предопыт темпоральности и пространственности не возвышается над существованием, не предшествует ему онтологически. A priori конституируются опытом и одновременно конституируют опыт, и такая феноменологическая по своей направленности трактовка роднит экзистенциальный анализ с экзистенциальной феноменологией Мерло-Понти, с его концептом выражения, а также с идеями раннего Фуко и его понятием конституирующее-конституируемых исторических
