Феномен тахарруш как коллективное сексуальное насилие - [3]
Еще больше осложняет понимание тот факт, что в египетском обществе определение сексуального домогательства весьма непрозрачно как лексически, так и концептуально. Да и возможно ли применение европейской шкалы прав человека к сугубо патриархатным североафриканским нормам, например к традиции женского обрезания (инфибуляции)? Эти вопросы порождают социокультурные дилеммы — правозащитная деятельность защищает от произвола патриархатной культуры, но затрудняет этническую идентификацию, построенную на соблюдении норм и обычаев.
Дефиниции формируются за счет академических исследований и работы правозащитных женских организаций и потому могут отличаться от разделяемых общественным мнением понятий о том, что такое сексуальное домогательство как стиль поведения и как его надлежит оценивать. Не удивительно поэтому, что определения, используемые в академических исследованиях, Египетским центром прав человека и сайтом Harassmap, основываются на «западной» концепции сексуальных домогательств, которая поименовывает, дифференцирует и классифицирует широкий спектр поведения под зонтичным термином сексуальных домогательств. В английской версии своего исследования, например, центр определяет этот феномен следующим образом:
…намеренное сексуальное поведение домогателя против воли жертвы, которое приводит к сексуальному, физическому или психологическому насилию над жертвой и может включать такие формы поведения, как взгляды, жесты, предложение совершения полового акта, расспрашивание частного и сексуального характера, показ сексуальных фотографий или картинок, нежелательные прикосновения и т.д.[9]
Арабская версия является почти прямым переводом этого определения. Сайт Harassmap и Каирская школа социальных наук прибегают к аналогичным дефинициям. Но сложность контекстуального понимания сексуальных домогательств в Египте связана с неоднозначностью того, что представляет собой сексуальное домогательство в арабском языке[10]. Термин taḥarrush Jinsi наиболее часто используется в арабских средствах массовой информации. В повседневном языке taḥarrush является существительным, производным от глагола taḥarrasha со словарным значением «начать ссору» или «провоцировать». Jinsi — это прилагательное, производное от Jins, что означает пол. Исторически корень ḥarasha имеет коннотации с поведением животных, обозначая «царапать» как действие агрессивного животного. По-русски перевод ближе по смыслу к слову «задирать». В обыденном словоупотреблении в арабском языке есть еще несколько значений, которые близки по смыслу, но имеют не только отрицательные коннотации. Слово mu’ākasa связано с понятиями «нарушения», «приставания» или «досады» в классических словарях и в повседневном контексте может иметь более безобидные коннотации, такие как «заигрывание», «дразнение» или даже «комплимент». Близкое по смыслу словоупотребление baṣbaṣ уже несет смыслы «освистывать», «издеваться» или «глазеть». Кроме выражений, характерных для повседневной речи, есть и понятия, которые участвуют в строгом юридическом обращении, например hatk l-’irḍ (от hatk — «позор» или «деградация», irḍ — связь с честью или достоинством), и используются в египетском уголовном кодексе для обозначения акта сексуального насилия. Молодой человек может расценивать свой комментарий (mu’ākasa) в адрес женщины на улице как безобидный флирт или доброжелательный комплимент, в то время как девушка может интерпретировать его как комплимент, раздражение или хищное посягательство на ее право идти без сопровождения. Более того, мужчина может оправдывать свой сексуализированный комментарий, чтобы утвердить свою личную интерпретацию общественного порядка.
Этот краткий экскурс в лингвистику, предпринятый по примеру Анджи Абдельмонем, приведен для констатации того, что в повседневном арабском языке смыслы, связанные с понятием домогательства, размыты. Таким образом, термин taḥarrush Jinsi представляет собой пример лингвистического творчества СМИ — попытку в отсутствие адекватных словоупотреблений не переводить с английского, а найти аналог в локальной языковой практике для поведенческого феномена «сексуальных домогательств». И лишь длительные усилия упомянутых правозащитных организаций способствовали тому, что термин «тахарруш» в дискурсивном пространстве приобрел правозащитные коннотации со встроенной оценочной структурой (концепцией прав человека). По мнению Мариз Тадрос,
в конечном счете сексуальные домогательства неразрывно связаны с идеей власти: власти (или ее отсутствия) человека над своим собственным телом, власти внедряться в чужое личное пространство и власти защитить себя. Сила домогателя — в физическом и психологическом насилии, сила жертвы — в мести. Сексуальные домогательства стали еще одним символом конфликта, в котором находится египетское общество[11].
Феномен сексуальных домогательств в египетском контексте приобрел новые смыслы в результате политических акций протеста в Каире в период с января 2011 года по август 2013 года. Мониторинг ситуации с домогательствами осуществляла группа египетских социологов и правозащитников
Валькирии… Загадочные существа скандинавской культуры. Мифы викингов о них пытаются возвысить трагедию войны – сделать боль и страдание героическими подвигами. Переплетение реалий земного и загробного мира, древние легенды, сила духа прекрасных воительниц и их личные истории не одно столетие заставляют ученых задуматься о том, кто же такие валькирии и существовали они на самом деле? Опираясь на новейшие исторические, археологические свидетельства и древние захватывающие тексты, автор пытается примирить легенды о чудовищных матерях и ужасающих девах-воительницах с повседневной жизнью этих женщин, показывая их в детские, юные, зрелые годы и на пороге смерти. Джоанна Катрин Фридриксдоттир училась в университетах Рейкьявика и Брайтона, прежде чем получить докторскую степень по средневековой литературе в Оксфордском университете в 2010 году.
В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.
Настоящая книга, написанная писателем-документалистом Марком Уральским (Глава I–VIII) в соавторстве с ученым-филологом, профессором новозеландского университета Кентербери Генриеттой Мондри (Глава IX–XI), посвящена одной из самых сложных в силу своей тенденциозности тем научного достоевсковедения — отношению Федора Достоевского к «еврейскому вопросу» в России и еврейскому народу в целом. В ней на основе большого корпуса документальных материалов исследованы исторические предпосылки возникновения темы «Достоевский и евреи» и дан всесторонний анализ многолетней научно-публицистической дискуссии по этому вопросу. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Основание и социокультурное развитие Санкт-Петербурга отразило кардинальные черты истории России XVIII века. Петербург рассматривается автором как сознательная попытка создать полигон для социальных и культурных преобразований России. Новая резиденция двора функционировала как сцена, на которой нововведения опробовались на практике и демонстрировались. Книга представляет собой описание разных сторон имперской придворной культуры и ежедневной жизни в городе, который был призван стать не только столицей империи, но и «окном в Европу».
Литературу делят на хорошую и плохую, злободневную и нежизнеспособную. Марина Кудимова зашла с неожиданной, кому-то знакомой лишь по святоотеческим творениям стороны — опьянения и трезвения. Речь, разумеется, идет не об употреблении алкоголя, хотя и об этом тоже. Дионисийское начало как основу творчества с античных времен исследовали философы: Ф. Ницше, Вяч, Иванов, Н. Бердяев, Е. Трубецкой и др. О духовной трезвости написано гораздо меньше. Но, по слову преподобного Исихия Иерусалимского: «Трезвение есть твердое водружение помысла ума и стояние его у двери сердца».
«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.