Феномен Руси, или Народ, которого не было - [4]

Авторы учебника цитируют Лаврентьевскую летопись. Но где же слова: «Сице бо ся зваху тьи варязи русь, яко се друзии зовутся Свие, друзии же Урмане, Анъгляне, друзии Гъте, тако и си»?

Данных слов нет. Они, волею авторов учебника, исчезли.

Возникает естественный вопрос. Зачем это все?

Дело в том, что во времена, предшествующие информационной компьютерной революции, обычному российскому гражданину, живущему в провинции, было не так-то просто ознакомиться с текстами Полного собрания русских летописей (ПСРЛ). Однако в наше время в Сети существует достаточное количество ресурсов, которые публикуют летописные тексты. Пожалуйста, читайте, размышляйте, сравнивайте, стройте теории и гипотезы.

Сейчас следует сделать ряд замечаний по тексту летописей.

Первое замечание. Варяжские находники пришли в Новгород, согласно Ипатьевскому списку, в Ладогу, но, так или иначе, они явились к ильменским словенам. Зададимся простым вопросом, кого в Средние века ильменские словене называли «варягами», к которым они ходили «за море»? Более чем очевидно, что «за море» они ходили к своим партнерам по балтийской торговле, иначе как и чем они могли быть связаны между собой при отсутствии общей сухопутной границы? Так вот, основными «заморскими» торговыми партнерами Новгорода в раннее время были Готланд, Любек и Швеция, позднее — Ганзейский союз[3]. Жителей материковой Швеции новгородцы так и называли «свеями» (svenskar — самоназвание нынешних шведов), жителей острова Готланд они называли «готами» (Гъте). И тех, и других новгородцы причисляли к варягам. К варягам они причисляли и русь, но из текста летописи более чем ясно следует, что русь не принадлежала к жителями Скандинавии, т. е. к шведам или же норвежцам (Урмане). Кроме того, русь не принадлежала ни к жителям Готланда, ни к англичанам (Аньгляне). На что, собственно, и указывает летописец: «Сице бо ся зваху тьи варязи русь, яко се друзии зовутся Свие, друзии же Урмане, Анъгляне, друзии Гъте, тако и си».

Если так, то к кому же ильменские словены решились отправиться «за море»? Вывод напрашивается сам собой — ильменские словене обратились за помощью к прибалтийским славянам-ободритам[4], своим партнерам по внешней торговле, которые проживали по реке Траве. В устье Травы, как известно, расположен Любек.

Любек приобрел большое торговое значение в середине XI в., более того, именно он впоследствии и возглавил Ганзейский союз. Однако и до этого времени, возникший на месте древнего ободритского поселения в удобной бухте, этот город был важным торговым центром, куда съезжались купцы из разных стран[5]. После захвата Любека немецкими рыцарями, он не утратил своего значения, напротив, стал быстро расти, получая все новые привилегии. Льготная грамота Фридриха I иностранным купцам от 1188 г., предоставляла «русским, готам, норманнам и другим народам Востока»[6] право беспошлинной торговли в Любеке. Заметьте, читатель, что в указанном документе русь отделена от готов и норманнов в отдельную категорию.

Таким образом, за решением своих политических проблем ильменские словены обратились к ободритам, своим торговым партнерам, каковое обстоятельство необходимо запомнить, впоследствии мы еще вернемся к нему.

Второе замечание, которое следует сделать по тексту летописных сообщений, состоит в том, что упоминаемых в летописях словен (словян) не следует отождествлять со всеми славянами. Иначе говоря, всякие словене это славяне, но не всякие славяне это словены. Данное обстоятельство следует понимать со всей очевидностью. К примеру, ныне существует такой народ — словенцы (численностью около 2 млн. чел.), проживающий в Словении, которая в свое время являлась частью бывшей Югославии. Всякие словенцы это славяне, но не всякие славяне это словенцы. Нелишним здесь будет вспомнить и о другом народе — о словаках, государство которых некоторое время назад входило в состав Чехословакии.

До наших дней дошло широко известное «Сказание о Словене и Русе», в котором рассказывается об истории славянских народов до пришествия Рюрика и в котором, между прочим, сказано: «По мале же времени правнуцы Афетовы Скиф и Зардан отлучишася от братий своих и от рода своего от западных стран, и коснушася полуденных стран, и вселищася во Ексинопонте, и живяху тамо многа лета, и от сих по-родишася сынове и внуцы и умножишася зело, и прозвашася по имени прадеда своего Скифа Скифия Великая. И бысть между ими распря и междоусобица и крамола многа и тесноты ради места. Начальницы же тогда родители их княжаху единого отца сынове пяточислении кровницы, им же имена:

1. Словен, 2. Рус, 3. Болгар, 4. Коман, 5. Истер»[7].

Заметьте, читатель, что выше идет речь о Словене.

Однако к чему данное уточнение? Данное уточнение к тому, что довольно распространенным способом фальсификации истории при толковании исторических документов является подмена понятий, к примеру, словене и славяне. Так, в ПВЛ наличествует следующий текст: «И рече Олегь: «Исшийте паруси паволочиты Руси, а Словеномъ кропинныа»; и бысть тако. И повей щить свой во вратехъ, показаа победу, и поиде отъ Царяграда. И въепяша паруси паволочитыя, а Словени кропинныя, и раздра кропинныя ветръ, и реша Словени: «Имемься своимъ толстинамъ, и едины суть Словеномъ пре» (Типографская летопись).