Феномен Фулканелли. Тайна алхимика XX века - [90]

Вот что он говорил Петру Успенскому, бывшему некоторое время его учеником:

«„Человек-машина“, у которого всё зависит от внешних влияний, с которым всё случается, кто сейчас представляет собой что-то одно, в следующее мгновение — другое, а ещё через секунду — третье, — этот человек не имеет никакого будущего. Его закапывают в землю, и это всё. Прах возвращается в прах. Эти слова относятся к нему. Чтобы говорить о каком-то виде будущей жизни, мы должны иметь некоторую кристаллизацию, некоторое сплавление внутренних качеств человека и известную независимость от внешних влияний. Если в человеке есть нечто, способное противостоять внешним влияниям, тогда это нечто окажется способно противостоять смерти физического тела».[206]

Гурджиев много путешествовал по Востоку и общался с представителями нескольких суфийских школ и дервишских орденов в Персии, Бухаре и восточном Туркестане. Пристальное изучение его системы показывает, что он много у них позаимствовал.

Так он утверждал, что бессмертие — не прирождённое качество человека, но его можно заслужить. К бессмертию ведут три пути.

1) Путь Факира, подразумевающий долгое и мучительное истязание тела ради обретения контроля над ним. На этом пути эмоции и интеллект остаются неразвитыми, а естественные потребности тела не принимаются во внимание ради развития так называемой физической воли.

2) Путь Монаха — путь веры, поста, медитации, сосредоточения на религиозных чувствах и самопожертвования. На этом пути контроль над чувствами достигает высочайшего развития. Но физическое тело и разум остаются в пренебрежении.

3) Путь Йогина — путь познания и рассудка. Но даже йогин оставляет тело и эмоции без должного внимания.

Сам Гурджиев постулировал наличие четвёртого пути, который также называл Путём Хитреца. Идущий по нему работает одновременно с телом, разумом и эмоциями. Он не требует ухода от мира, как три другие системы. На четвёртом пути ищущий не должен делать ничего, чего он не понимает — за исключением упражнений под руководством Учителя.

Гурджиев говорил:

«Человек, следующий по четвёртому пути, знает вполне определённо, какие субстанции необходимы для его целей, и знает, что эти субстанции можно произвести в теле при помощи месяца физических страданий, недели эмоционального напряжения и дня умственных упражнений. Но он знает и другое: что ихможно ввести в организм извне, если известен способ, как это сделать. И вот вместо того, чтобы тратить день на упражнения, как йогин, неделю на молитвы, как монах, или месяц на самоистязание, как факир, он просто приготавливает маленькую пилюлю, которая содержит все нужные субстанции, и глотает её; таким путём, не теряя времени, он получает требуемые результаты».[207]

Это не только звучит очень похоже на доктрину суфиев, но и, судя по всему, передаёт самую суть теории алхимии. Кроме того, это даёт некоторое понятие о тех метафизических процессах, которые происходят с адептом во время долгой практической работы в лаборатории. Здесь Гурджиев выражается достаточно ясно: существуют некие субстанции, которые производятся внутри человеческого тела естественным образом и позволяют ищущему выйти за пределы повседневности и физического мира.

Эти субстанции и представляют собой абсолютную цель алхимика. Это его Summum Bonum,[208] «дар бога», «таинственное вещество».

Мы уже поняли, что Камень, чем бы он ни был на самом деле, невозможно ни определить, ни проанализировать методами ортодоксальной науки. Помимо чисто физических качеств, он обладает и супрафизическими, духовными свойствами, которые одновременно сообщаются ему самим алхимиком и, в свою очередь, отражаются в преображённой природе адепта.

Согласно индийским источникам, посвящённым алхимии, самым важным ингредиентом Эликсира жизни является таинственное растение сома. Однако их авторы никогда не вдаются в подробности относительно того, как выглядит это растение и каким образом его надлежит готовить, хотя и отмечают, что встречается оно по всей Индии. И всё же ботаникам удалось идентифицировать его — хотя бы ради собственного чисто научного удовлетворения. Это оказался многолетний тропический кустарник Asclepias acida.

Вот что пишет мадам Блаватская о соме в своём монументальном труде «Разоблачённая Изида»:

«Этот индийский священный напиток соответствует греческой амброзии или нектару, который пьют боги Олимпа. Мисты при элевзинских посвящениях залпом осушали чашу кикеона. Пьющий сому легко достигает Брадхны или места сияния и блеска (иначе — Небес). Известный европейцам напиток не есть настоящая сома, а только её заменитель, ибо только посвящённый священнослужитель вправе был отведать истинной сомы; даже цари и раджи при жертвоприношениях получали только заменитель. Хог в „Айтарейя-брахмане“ [М. Haug, Bombay, 1863], свидетельствует, что напиток, который он пробовал и нашёл отвратительным, был не сомой, но соком из корней Ниагродхи, некоего растения или кустарника, растущего на холмах Пуны. У нас имеется достоверная информация, что большинство жрецов Деккана утратили секрет подлинной сомы. Его нельзя найти ни в ритуальных книгах, ни в устных преданиях. Истинных последователей первобытной ведической религии, ведущих, по преданию, свой род от риши, —