«Феномен Фоменко» в контексте изучения современного общественного исторического сознания - [3]
А. Т. Фоменко, обнаруживая вопиющий непрофессионализм в области историко-филологических знаний, решился сдвинуть всю хронологию развития цивилизации — следовательно, и в высших проявлениях культуры, и в событиях истории, и в повседневности. Но так как нет возможности признать несуществующими давно известные и ученым, и широкой публике памятники истории и культуры, датируемые обычно первым тысячелетием нашей эры или предшествующим временем, то происхождение их предлагалось датировать XV–XVII столетиями.
Как можно было в дополнение к дошедшим до нас памятникам этой эпохи создать еще огромный массив многообразных памятников материальной и духовной культуры (т. е. тех памятников, которые всеми другими признаются памятниками культуры Древности или раннего Средневековья) они не объясняют; не названы и имена тех, кто руководил организацией такого массового производства. Упоминается лишь имя знаменитого в конце XVI — начале XVII в. знатока текстов античных авторов и ученого разносторонних интересов Ж.-Ж. Скалигера, заложившего основы научной хронологии и разработавшего систему унификации летоисчисления, что, мол, объясняет (или прикрывает?) невиданного масштаба фальсификацию исторических памятников. (При этом «новохронологам» невдомек, что Скалигер был известным своей воинственностью гугенотом, и написанное им никак не могло бы в период особо ожесточенного противостояния католиков и протестантов, объединить в единых намерениях и действиях европейских ученых, мастеров искусства и литературы, властителей государств. Тем более, что Греция с островами находилась с XV в. под властью мусульманской Турции, а Италия, где сосредоточены памятники древнеримской цивилизации, всегда оставалась средоточием католицизма.)
Это — свидетельства полнейшего отсутствия у выдающегося математика и его сподвижников глубинного исторического зрения, понимания того, что ход исторического процесса — изменяющиеся сцепления обстоятельств времени и места, взаимодействия общества и природы, общества и отдельных индивидуумов. Не учитывается и то, что запечатленное на письме или рисунком отражало возможности восприятия и отображения времени создания этих источников исторической информации, следовательно, и уровень научных знаний, которые тоже изменяются с годами (как и степень точности их выражения).
Оказалось, что люди, так заметно проявившие себя в дальнейшей научной деятельности, не смогли в юные годы впитать столь элементарные понятия. Следовательно им не внушили представление об основах и ходе исторического развития человечества в период формирования их первоначальных знаний и умений. Не освоили таких представлений и те, кто с доверием отнеслись к несусветной выдумке (или жульничеству?), прельстившись наукообразным оформлением.
Интерес, тем более доверие к конструкциям авторов «новой хронологии» — тяжелый, но — увы — справедливый приговор преподаванию истории школьникам, причем не только в советские, но и в постсоветские годы. И методике — история воспринимается юными как предмет не размышления, а запоминания; и не остается никакого ощущения развития этой отрасли знаний; некая данность вне пространства движения исследовательской мысли и совершенствования приемов доказательств. И содержанию — сдававшие экзамены по истории совершенно не имеют представления об образе жизни не только в древности и в период раннего Средневековья, но и в последующие XV–XVII вв., т. е. о допетровской Руси и о Западной Европе времен Леонардо, драм Шекспира, сервантесовского Дон-Кихота, научных открытий Коперника и Ньютона.
Не понимают, что в XV–XVII вв. немыслимо было создать те более ранние памятники культуры, которые «ново-хронологи» относят к этому времени. Необходимого для того взаимодействия различных народов, государств и их правителей не достигли и в наши дни. Примитивны были возможности технологии производства и организации каждодневного обихода; малодоступны и медленны пути передвижения и обмена информацией. Феноменально высокую Должно было бы иметь и концентрацию великих талантов и творческой неутомимости, чтобы создать, наряду с шедеврами Ренессанса, еще и шедевры, относимые обычно к предыдущим эпохам. А обучающиеся истории по школьным учебникам не осознают, что предположение о такой датировке дошедших до нас памятников истории и культуры древности — полнейшая фантастика, театр абсурда на арене реальной истории.
Убежден в том, что должно незамедлительно принять меры к внедрению в сознание конкретных представлений о ходе исторического процесса, об особенностях, характерных для определенного времени и определенной местности, к воспитанию с юных лет ощущения исторической ориентировки, более конкретного и образного видения Прошлого и его отличий от Настоящего.
Изначально имевшиеся во всех странах элементы этого в обучении истории при советской власти были вытравлены заменой преподавания истории преподаванием некоего «обществоведения» с его абстрактными и примитивными вульгарно-социологическими построениями, с вкраплением сведений о немногих революционно-героических традициях и самых вершинных памятниках культуры. Введение преподавания «гражданской истории» устранило прямолинейный схематизм, но свело важнейшее в прошлом к смене общественно-экономических формаций и подготовке этого революционными действиями и теориями. И все больше превалировало внимание к государственно-политической истории — при этом с соответствующими установкам времени изменениями акцентов в характеристике и оценке событий и действующих лиц — постепенно стало преобладать умиление в изображении предпосылок государственного величия России.
