Феникс - [19]

— Что за порода? — спросила она тетку.

— Шпиц, — встрепенулась та. — Покупайте, не пожалеете. Очень умный, сообразительный и добрый. — Вынув щенка из-за пазухи, тетка чмокнула его в мордочку и засюсюкала:

— Ах ты, лапушка моя, дорогулечка, расставаться с тобой не хочется. Но если дама даст пятнадцать рублей…

— Десять, — поторговалась мама.

— Что вы! — Тетка даже замахала на нее. — Это же чистых кровей! Взгляните на эти ножки в носочках — точеные, как у олененка. А лает — звоночек, да и только.

— Ну, ладно, — согласилась мама и протянула ей деньги. Тетка схватила их, поспешно сунула щенка в мамину кошелку и растворилась в базарной толпе.

Айка проследила весь путь матери домой, и как только она открыла дверь, крикнула:

— А я знаю, что ты купила!

— Ни за что не отгадаешь, — сказала мама.

— А вот знаю, знаю! — Айка забила руками по одеялу, заерзала в нетерпении. — Давай его скорее сюда!

— Кого?

— Да щенка же! Черненького с белыми носочками! Мать вошла с кошелкой в комнату и в изумлении уставилась на дочь:

— Откуда тебе известно? — В глазах ее мелькнул испуг, но потом рассмеялась:

— Ну и угадайка же ты! — вынула щенка и положила на одеяло, где он тут же напрудил лужицу. После весь день допытывалась, откуда Айка узнала о покупке, но она не могла толком ничего объяснить, просто говорила:

— Да я же была все время рядом, — чем еще больше запутала мать.

После этого Айка не раз незримо увязывалась за матерью, но когда позже признавалась в этом, та почему-то всегда пугалась, а однажды сказала:

— Я запрещаю тебе это! И никому не говори, что умеешь мысленно путешествовать.

— Но почему? — удивилась она. — Ведь это так чудесно!

— Никто этого не умеет, тебя не наймут и будут считать дурочкой.

Айке вовсе не хотелось, чтобы ее принимали за дурочку. Теперь даже самым близким друзьям она не рассказывала о своем умении, тем более, что со временем оно обрело новые свойства, поначалу пугающие даже ее саму. Перестала откровенничать с матерью, и та успокоилась, решив, что все прошло. На самом же деле все только начиналось.

Когда она перешла во второй класс, с ней случилось нечто еще более необычное. Во время летних каникул, когда дети разъехались по загородным дачам и пионерлагерям, двор был пустынен и безголос. Айка лежала в беседке, увитой виноградом, напротив веранды, где мама стирала белье. На стуле, рядом с раскладушкой, громоздилась стопка книг. От долгого чтения разболелась голова. Рыкающий гул стиральной машины наконец прекратился, и Айку начало клонить ко сну. Отложила книжку, закрыла глаза. Сквозь лозы прямо в лицо било солнце. Пододвинула подушку ближе к краю, но сонливость внезапно исчезла — внимание привлекли солнечные блики на виноградных листьях. Прищурилась, стала водить глазами по этим солнечно-зеленым пятнам и не заметила, как взгляд зацепился за одно из них, приклеился к нему и, уйдя как бы в никуда, вышел в иное пространство, обрушившее на нее волны тепла и света. Не сразу поняла, что произошло: будто ее положили на чьи-то большие, сильные ладони и опустили в лодку: закачало, понесло, закружило. Сердце ухнуло от восторга и страха, но она отважно понеслась в неизведанное. Слепящий вихрь бросил ее в бездонную синеву, и невидимые руки, все так же бережно поддерживая, помогли прорвать эту монотонную беспредельность. Затем с бешеной скоростью ее пронесло по длинному, хрустально-сверкающему туннелю и выбросило в черный простор, усеянный крупными звездами, шевелящимися густыми роями. Затаив дыхание, плыла она среди звезд, взрывающих черноту космической ночи, и каждая казалась живым, мыслящим существом. Стоило приблизиться к какой-нибудь из них, как оттуда начинали исходить импульсы понимания и доброты. Звезды явно общались с ней на своем невероятном языке, и она быстро разгадала его, хотя в нем и не было человеческих слов. "Ты наша частица, мы — частица тебя, — был смысл их речи. — Космос радуется тому, что дитю человеческому удалось пробиться к нам. Купайся, купайся в нашем свете и не отчаивайся, что па Земле ты недвижна — там слишком сильное притяжение. Твой дух закалится здесь, обретет прочность, устойчивость, силу и поможет в земных испытаниях. Не считай себя несчастной: ты из тех людей, которые летают духом, а этому можно позавидовать. Только не забывай о своем умении и не предавай его".

— Айка, Айка! — Мать усиленно трясла ее за плечо. — Ну вот, наконец-то очнулась. — Она подсела к дочери на раскладушку, стерла пот с ее лба. — Что с тобой, девочка? Ты так крепко спала с открытыми глазами…

— Я летала, — устало сказала она, закрыла глаза и провалилась в сон.

Теперь она уже точно знала, что умеет путешествовать, не покидая постели. Открытие так взволновало, что хотелось поделиться им хоть с кем-нибудь. И когда па следующий день в беседку заглянула соседская девочка-пятиклассница, она повторила ей то, что вчера сказала матери:

— Ира, я умею летать.

— Ну и фантазерка, — рассмеялась Ира. — А что ты еще умеешь?

— Но я вправду летаю. — Она чуть не расплакалась от того, что ей не верят.

Ира покрутила пальцем у виска и щелкнула языком:

— Ты чего?

С тех пор Айка никому не доверяла своей тайны и чуть ли ни каждый день хоть на несколько минут оставляла постель. Отнюдь не всегда ее заносило в космос. Со временем научилась попадать куда хотелось, стоило лишь по-разному сосредоточиться. Правда, не всегда это получалось, но вскоре поняла, что, как и всякую способность, можно тренировать и эту. Самый красочный телефильм не мог дать столько радости, сколько получала она от своих путешествий. Ей удалось побывать в таких уголках Земли, куда редко ступала нога человека: поднималась на снежные вершины Гималаев, шла по раскаленной Сахаре, спускалась в темные океанские глубины, продиралась сквозь джунгли Латинской Америки, наблюдала за ловлей кенгуру в Австралии, следила за миграциями птичьих стай. Все, что Айка видела, было так реально, что однажды на уроке географии она нечаянно проболталась, рассказывая о животном и растительном мире Африки: