Феникс: Возрождение - [20]

— Убей те эту суку, живо! — прокричал Боди, своим тонким голосом ещё не до конца сформировавшегося подростка.

Один из громил замахнулся для удара. Его могучий кулак мог разбить череп Эдварда на кусочки, попади он по нему, но Эдвард заранее зная о том, что сейчас случится, пригнулся и пропустил уже почти долетевший до него кулак. Лысый громила заверещал, как маленькая девочка. Во все стороны из его руки захлестала кровь. Он упал на колени и стал в ужасе рассматривать то, что раньше было его рукой. Эта рука напоминала разорванный голодной собакой кусок мяса, чем что-то прежде относящееся к человеческому телу.

Боди заворожённый происходящим действием продолжал, молча стоять в стороне. Второй громила рывком сбил с ног Эдварда. Тот не сумев ничего с этим поделать, ударился всем телом об пол. Из его рта выплеснулась кровь. Тело онемело, и было готово вот-вот разорваться от резко налетевшей отовсюду боли.

— Я буду краток, — произнёс чей-то голос над лежащим на полу Эдвардом. — Ты существо, которое не достойно жить, дышать и разговаривать в этом мире. А ведь я до этого был совсем другого мнения о тебе. Но смотри что выходит — ты сам виноват в том, чем ты стал, и я должен это исправить. Эхх, а ведь я уже делал то же самое с твоим другом. Как же его там звали? По моему что-то на букву Л. Да точно… Лори. — Боди приподнял голову Эдварда. Тот уже никак не мог сопротивляться, и, будучи полностью обездвиженный тихо покачивался в руке Боди, словно тряпичная кукла. Глаза его не слушались точно, так же как и тело, отчего он не мог лицезреть тот жуткий вид, который принял Боди в момент своего триумфа. — Ну, хочешь узнать, что я с ним сделал? Знаю ведь, хочешь.

Оставшийся на ногах амбал достал из-за спины гвоздомёт. Увидев его Эдвард, сразу понял, что к чему. «Этот псих убил Лори. О боже. Я… я не могу всё так оставить, нужно что-то придумать».

— Вот послушай, — Боди взял из рук своего прихвостня гвоздомёт внушающий всем своим видом ужас в сердце терявшего надежду Эдварда. Боди не целясь, выстрелил в его колено. Эдвард вскрикнул от пронзившей всё его тело боли. Он почувствовал, как его кость была проломлена маленьким, железным гвоздём. Этот гвоздь пробурил его ногу почти до самого основания и оставил на её поверхности маленькую, чёрную, изливающую потоки крови дыру. — Ну как тебе? Неплохо, правда? А теперь представь, что я сделаю всё-то же самое, но только нацелившись на твою маленькую ни держащую в себе ничего ценного черепушку. — Эдвард ощутил, как что-то холодное прикоснулось к его лбу. Он в ужасе зажмурил глаза. — Но у меня на тебя совсем другие планы. — Боди резко убрал гвоздомёт от лица Эдварда. — Я с ребятами надумал на этот день побег. И заранее решил, что для побега из этого места требуется маленькая диверсия для отвлечения внимания охраны. Но как мне всё это устроить? Ответ прост: Взять пару детей из лагеря, поместить их в старых сарай, — рука Боди коснулась бочонка, стоявшего за спиной Эдварда. — И поджечь со всем его содержимым к чёртовой матери.

Боди Клэтон стал смеяться как сумасшедший. Его лицо побелело, а глаза засветились ярко красными оттенком. Из его губ наружу торчали два заострённых и покрытых кровью клыка.

Ноги Эдварда задрожали. Пол потихоньку начал заполняться кровью, продолжающейся литься из его кровоточащей раны. Потеряв последние зачатки сил, Эдвард рухнул на пол, после чего погрузился в ожидавшей его всё это долгое время сон.

В стороне продолжал сидеть, рыдая и не обращая на происходящее никакого внимания громила, оплакивающий свою раздробленную металлом руку.

Мелиса не слышала ни одного слова произнесённого Боди или Эдвардом. Она спала, но в её сне всё происходило, так, же как и на Яву, с кричащими от боли людьми и заливающимися от смеха злодеями. Зачем они собрались вместе и начали рыдать, и смеяться она не понимала, но чувствовала, что всё это было неспроста.

Пламя охватило всё его сознание. Оно сжигало всё на своём пути, оставляя при этом от угасших кусков памяти один лишь пепел. Всё сгорело, после, были слышны лишь крики людей и чей-то громкий как гром, пробивающий ясное небо смех. Он был далёким и не предназначался ни для кого кроме одного мальчика вылезшего из пылающих останков словно бы феникс, вновь возродившийся из своего пепла.

Его о чём-то спросили. Он совсем не знал, что нужно ответить. Ему казалось, что люди ждут от него чего-то, но вот только он не знал чего. Нога болела, и из неё постоянно что-то вытекало, что-то липкое и красное на вид.

Вдруг он произнес, обращаясь к собравшимся вокруг него людям:

— Я не помню. Ничего не помню. — на его лице читалась потеря. В мыслях творилась неразбериха. Ему захотелось вернуться домой, но он не знал где его дом, семья, друзья, все близкие ему люди, и он сам. — Где я? — его глаза наполнились слезами. — Кто я?

* * *

Треск. Эдвард слышал, как что-то скрёбется об деревянную поверхность стула. Он не смог открыть глаза, поэтому ему пришлось ориентироваться на слух. Сзади было слышно, как кто-то бормочет себе под нос какие-то ругательства. Эдвард потихоньку стал приходить в себя. Он вспомнил о ситуации, в которую попал вместе со своим товарищем. Он вспомнил о том, как попал в коллектор и о том, как получил чем-то тяжёлым по голове. При всём при этом его волновало лишь одна вещь: Вернувшаяся память. Вернулись воспоминания давно минувших дней, с каким-то новым понимаем прошлого, будущего и настоящего.