Феникс в пламени Дракона - [56]

Официантка принесла на подносе два стакана с холодным аржусом. Дэвиан сделал небольшой глоток. Кисло-сладкий напиток принес приятное чувство свежести.

- Не представляла, что о таких вещах можно рассуждать подобным образом... - девушка с любопытством смотрела на него. - Скажите мне, принц Дэвиан: правда, что вы взяли в плен кровного родственника самого ивирского султана?

- Чистая правда, - подтвердил Дэвиан с усмешкой. - Капудан-паша Раннук ай-Таллакар - дядя Ажади Солнцеподобного. Его держат у меня на корабле. Если желаете, я могу вас познакомить, хотя не советую, все равно он только ругается. Неужели вы не знали, Фионелла?

Она невинно моргнула.

- Ну конечно, знала. Об этом говорит вся Империя. Но с чего-то же нужно начать беседу. Вы все еще должны мне интервью, Ваше Высочество.

Дэвиан усмехнулся и развел руками.

- Я всецело в вашем распоряжении...

ГЛАВА 9

Лакрейн. Столица Ивирского Султаната.

38 день Весны.

У большинства людей, услышавших слово "султан", в воображении сразу формировался стереотипный образ, основанный на театральных постановках, старых ивирских сказаниях, и просто на банальных предрассудках. Тайсэн Арио Микава признавался себе, что и он, думая про "султана" как про некоего абстрактного правителя державы под названием "Ивир", представлял себе рослого, дородного, круглолицего вельможу с огромной черной бородой; разумеется, султану полагалось носить длинную золотую мантию и пышный алый тюрбан на обритой налысо голове. Также султан должен быть свиреп, вспыльчив и криклив, держать огромный гарем и съедать в день по жареному быку.

Именно такими представали владыки Ивира в театральных постановках и кинофильмах, основанных на древнеивирском эпосе. Красивые, экзотические истории с оттенком мистики и эротики пользовались популярностью во всем мире, не обойдя стороной даже Агинарру. Возможно, султаны прежних времен и были такими, но Ажади Восьмой Солнцеподобный являл собой полный контраст с этим стереотипом.

Он, правда, был довольно высок, но худощав, почти костляв, и смуглое лицо, украшенное большим орлиным носом, никак нельзя было назвать круглым. Борода и усы Ажади были аккуратно подстрижены по последней моде, и старой традиции обривать голову он не придерживался. Одевался он, за исключением предписанных придворным церемониалом случаев, в костюмы современного фасона, а тюрбана на его голове Микава не видел ни разу за те несколько лет, что имел счастье жить в Лакрейне в роли "наемного консультанта по вопросам обороны".

Гарем у Ажади Солнцеподобного был, и было несколько детей от разных жен, но только потому, что это султану предписывали обычаи. Он не питал тяги к плотским утехам и в еде соблюдал умеренность, зато увлекался охотой, борьбой, фехтованием, стрельбой и изучением трактатов по военной науке, написанных его великими предками - победоносными ивирскими властителями прошлых эпох. Ажади считал себя непревзойденным воином и полководцем, и капитан Микава старался всячески поддерживать в нем эту уверенность.

К сожалению, характер султана был более близок к стереотипу, нежели внешость и образ жизни. Крикливым Ажади VIII, правда, не был, но злобностью и мстительностью обладал в полной мере. Кроме того, вопреки располагающей, интеллигентной внешности, он не отличался умом. Принято думать, что дураками управлять легко, но Ажади Солнцеподобный был непредсказуемым дураком, и работать с ним стоило капитану Микаве немало нервных клеток. Агинарриец понимал, что в буквальном смысле танцует на краю пропасти: Кинто далеко, а палач у Ажади всегда рядом, в ожидании зова, и если султану придет в голову покарать неугодного "наемника", уж конечно, ни Сегун, ни генерал Тинг не станут его вытаскивать из удавки. Они предпочтут умиротворить султана жертвой и прислать на замену нового "консультанта".

Вот и сегодня Ажади был в гневе. Внешне это почти не проявлялось, но Микава знал его достаточно хорошо, чтобы сразу заметить тревожные признаки. В том числе и подчеркнутое спокойствие султана говорило о его настроении. И, по правде говоря, причин для недовольства у ивирского владыки хватало.

Он правил Ивиром уже двадцать шесть лет. Когда умер его отец, тоже Ажади, только под порядковым номером "Семь" и по прозвищу Просвещенный, наследнику было всего двадцать. Империя в то время вела войну с Агинаррой на Севере - неудивительно, что у не слишком умного, зато горячего и крайне амбициозного юнца зародилась мысль отхватить у ксаль-римцев несколько островов. Эта недолгая война, в ивирских хрониках обтекаемо именуемая "летней кампанией 1914 года", у имперцев получила неофициальное наименование "охота за утюгами" - такое прозвище ксаль-риумкие моряки придумали для старомодных ивирских броненосцев за характерные обводы. Чем закончилась война, известно: Ажади остался без флота и без своих пограничных островов, включая Анлакар. С мечтами о победоносных военных походах молодому султану пришлось расстаться надолго - до тех пор, пока на Ивир не обратил внимание генерал Мио Тинг и не убедил Сегуна в том, что сотрудничество с западной державой будет выгодно для Агинарры. Именно тогда ивирцам начали продавать списанные из состава Объединенного Флота старые корабли и иную военную технику в весьма значительных объемах. Кроме того, хотя об этом и не говорилось во всеуслышание, Сегунат направил в Лакрейн военных и политических советников. Генерал Тинг называл эту операцию "план Бриз"; три года назад, после кампании в Тэй Анге, план был основательно переработан с учетом изменившейся обстановки, и с тех пор осуществлялся скрытно, планомерно и успешно. Но, великий Бог-Дракон Риото, эта работа прибавила Микаве седых волос!