Феникс. Терапевтические паттерны Милтона Эриксона - [46]

Люди постоянно выдают себя. Ко мне за терапией обратилась женщина... когда моя жена вызвала меня осмотреть эту пациентку, она сидела в моем кабинете вот так... [Эриксон скрещивает руки на груди, затем переплетает одну руку вокруг другой и жестом показывает, что так были скрещены ноги пациентки]. Я занял свое место, спросил, как ее зовут и в чем ее проблема, и она сказала: «У меня фобия на самолеты. Я смертельно боюсь самолетов, а мой муж собирается взять меня за границу в сентябре. Я ужасно боюсь». Я сказал ей: «Мадам, я не видел, как вы вошли и сели. Будьте добры выйти в другую комнату, а затем снова войти и сесть». Она удивилась моей просьбе, но прошла в другую комнату, вернулась и села. Тогда я сказал: «Мадам, вы обращаетесь к психиатру со своими проблемами, потому что не понимаете, в чем они состоят, а потому вы не можете по-настоящему описать их. Итак... вы должны рассказать своему психиатру все, что возможно, если хотите, чтобы он помог вам. Я хочу задать вам вопрос... это неприятный вопрос... это невежливый вопрос, но он имеет прямое отношение к делу, и вы должны ответить на него. Вы готовы?» Она ответила: «Да». И я спросил: «Мадам, ваш муж знает о вашей любовной связи?» Она ответила: «Нет, но откуда ВЫ знаете?» Откуда я узнал? Она вышла из комнаты, снова вошла и села. Она уселась в характерной защитной позе. Ее ноги были переплетены... очень хорошее прикрытие. И я слышал, как она сказала: «Мой муж собирается ВЗЯТЬ МЕНЯ за границу, и я боюсь».

Я расскажу вам еще одну историю. Ко мне в Мичиган приехала женщина и сказала: «Я боюсь, что подцепила гонорею или сифилис. У меня были случайные половые связи; мой муж об этом не знает. Я прошла медицинское обследование у двадцати шести докторов, и все они объявили меня совершенно здоровой. Некоторые даже держали меня в больнице по две недели, делали всякие анализы. Но Я УВЕРЕНА, что со мной что-то не так». И я сказал: «С вами действительно что-то не так... большинство людей убеждают результаты ОДНОГО обследования, проведенного ОДНИМ врачом. Вы прошли двадцать шесть обследований, несколько госпитализаций, и все сказали вам, что с вами все в порядке, а теперь вы обращаетесь к психиатру. Разумеется, я могу лишь предполагать, что именно с вами не так, и я собираюсь задать вам очень специфический вопрос и хочу получить до конца честный ответ, даже если мой вопрос покажется вам странным. Когда вас обследовали, вам прощупывали грудь?» — «Да». — «Не доводилось ли вам во время обследований делать нечто неожиданное или странное?» «Я всегда чихала, когда дотрагивались до моей правой груди». Тогда я сказал: «Вы чихали каждый раз, когда двадцать шесть докторов дотрагивались до вашей правой груди. И все они, разумеется, вежливо отводили руку и прекращали обследование вашей правой груди». Она ответила: «Да». Я сказал: «Вот что. Сейчас я позвоню местному хирургу, которого я очень хорошо знаю, я назову ему ваше имя и попрошу его немедленно вас принять. Вы поедете к нему, и вы услышите наш разговор по телефону». Я сказал: «Доктор Хендерсон, в моем кабинете находится пациентка, правую грудь которой нужно очень тщательно обследовать ...я не специалист в этом вопросе. Она приедет к вам на прием, но Я ДУМАЮ, что больше она к вам не придет. Поэтому как только вы обследуете ее правую грудь, если вам что-то покажется подозрительным, не отпускайте ее домой, а забирайте ее прямо в больницу». Хендерсон позвонил мне после того, как направил ее в больницу: «У нее карцинома... рак груди».

Когда женщина выписалась из больницы, она сказала: «Как мне теперь появляться на людях, когда я такая кособокая?». Я ответил: «Если ХОТИТЕ — будьте кособокой. Никакие законы не запрещают вам купить протез такого же размера, как ваша вторая грудь, купить специальный бюстгальтер, вложить в него этот протез и научиться держать левое плечо чуть выше, чтобы вес вашей левой груди не тянул вас на сторону». Я встретил ее пять лет спустя... и она спросила: «Какую грудь мне удалили?» Я ответил: «Ваши плечи на одном уровне. Я не знаю». Скольким женщинам удаляют грудь, а затем они испытывают всевозможного рода психологические неудобства, потому что стали плоскими с одной стороны?... А ведь протезы можно купить где угодно — так Я ДУМАЮ!»

В первом из приведенных выше примеров Эриксон замечает, что женщина сидит в позе, которая кажется ему проявлением защитной реакции, а также обращает внимание на характерное ударение на словах «ВЗЯТЬ МЕНЯ». С целью выяснить, являлась ли такая поза характерной для поведения этой женщины, когда она произнесла «ВЗЯТЬ МЕНЯ», или это было чистой случайностью, Эриксон просит ее войти и сесть еще раз. Ее поведение подтверждает паттерновый характер выделенных им различений, на основании чего он и выстраивает предположение о ее вероятной внебрачной связи. Аналогичным образом, во втором примере у Эриксона есть определенные представления о том, что «не так» с его клиенткой, но именно идентификация ее паттерна поведения во время обследований становится объяснением ее ситуации.

Мы хотим привлечь ваше внимание к тому факту, что случай с женщиной, которую Эриксон попросил повторно сесть, указывает на крайне важный источник поведенческой информации, состоящий в том, что, описывая свою проблемную ситуацию, ваш клиент будет демонстрировать при этом важные аспекты своего поведения, характерного для проблемного контекста. Если вы соотнесете слова клиента с его выражениями лица, телодвижениями, интонацией и т. д., то вскоре обнаружите, что ваш клиент ДЕЛАЕТ то, о чем он рассказывает. Кроме того, то, как ваш клиент входит в комнату, выбирает стул, передает вам гонорар и т. д., — все это представляет собой поведенческие проявления его модели мира. Эти формы поведения предоставляют информацию, которую вам следует использовать или игнорировать в зависимости от того, какие корреляционные паттерны (повторения) вы наблюдаете.