Феникс - [5]

- А ты что, спать сюда пришел? - сказала Инга с лукавой улыбкой и включила газовую конфорку под чайником. Она не зажигала спичку, но газ тем не менее сам воспламенился, с шипением выпустил когти голубого огня. Чудеса техники.

- Да нет, это я так... - ответил гость на провокационный вопрос хозяйки. - Помню раньше, при коммунизме... (хозяйка прыснула смешком, гость улыбнулся), в кафе сидим... Пару кофейничков тяпнешь да пачку сигарет засадишь в легкие, домой придешь, ляжешь в постель - и до полночи таращишься глазами в потолок.

- Сегодня мы найдем, чем заняться.

- Ты полагаешь?.. - задал риторический вопрос Георг, притягивая Ингу к себе и демонически улыбаясь. - Слушай, а у тебя никто не придет?

- А кто ко мне должен прийти? - игривым голосом ответила Инга.

- Ну... я не знаю... ну, предположим, муж там или... - Георг смутился и стал искать по карманам пачку сигарет.

- А, этот... Да, муж... объелся груш. А он на работе.

- Что эта за работа такая, по ночам. Он у тебя, случайно, не киллер? Слишком ты шикарно живешь.

- Ну что ты! Совсем наоборот. Он в органах у меня служит... А насчет обстановки - это я сама заработала. Одна фирма хорошо платила за мои вдруг проявившиеся способности менеджера. Потом я неожиданно заболела. Сильно, опасно. Пришлось уйти с работы и серьезно лечиться. Была в Карлсбаде, на водах, как какая-нибудь Анна Каренина... кстати, и настроение тогда было соответствующее... Не в смысле шуры-муры, а в смысле рельсов... Но, к счастью, так же неожиданно выздоровела, чем удивила всех тамошних докторов. У них такое редкое явление называется - спонтанная ремиссия: неожиданное, внезапное самоизлечение... Теперь пытаюсь восстановиться на работе, но все как-то неопределенно... Да еще теперь вот с гражданством начались проблемы. Я ведь не чистокровная арийка (Инга усмехнулась горько), отец у меня был эстонцем, мать - русская. После смерти отца, мама со мной малолетней переехала сюда, здесь у нее тетка была, а в Эстонии - никого... Так что к Литавии я, вроде, никакого отношения не имею. В Бюро по гражданству мне так и сказали. А то, что я прожила здесь почти двадцать пять лет, их не колышет... Так что, в данный момент у меня нет ни работы, ни денег - сижу на иждивении мужа. Отвратительное, мерзкое чувство зависимости. Тем более при таком муже, как мой...

- Характер работы оставляет специфический отпечаток на душе человека, со знанием дела заявил Георг. - Он у тебя в каких органах работает? Правоохранительных?

- Да вроде того... Оставим это, скучно.

- Вот он приедет с проверкой, то-то весело станет.

- Он не имеет такой привычки. Да и не сможет. У него сегодня спецзадание.

- У мужа, значит, спецзадание, он, значит, сидит в засаде, - сказал Георг, все сильнее прижимая к себе Ингу, - а его жена по выставкам шляется, заводит легкомысленные знакомства с какими-то художниками... Кофе с ними распивает... А муж в это время, может быть, сейчас отстреливается, кровью истекает...

- И слава Богу, - ответила Инга полушутя, полусерьезно. - Если бы он умер, я бы перекрестилась обеими руками.

- Что, он тебя так достает? - Георг почти положил Ингу на кухонный стол и навис над ней.

- Это не то слово, ответила Инга, возбужденно дыша. - Если бы только знал, какой он гад!..

Ее спина наконец коснулась столешницы. На пол полетели приготовленные кофейные чашки. Инга расслабилась и раздвинула ноги. Георг скользнул ладонями по гладкой коже ее бедер, зацепил пальцами резинку трусиков и потянул их на себя и кверху. Она поспешно расстегивала ему рубашку и брюки, а он освобождал ее от блузки и бюстгальтера.

У нее были не большие, но гордо вздернутые груди. Твердые, высокие соски стойко выдерживали натиск ладоней Георга. Он обнял Ингу за плечи, чтобы тело ее не скользило по гладкой крышке стола. Опираясь на локти, прильнул к женщине - и глубоко вошел в нее.

- О, Боже! как... - простонала Инга и закрыла глаза. На лице ее отражалось не то страдание, не то экстаз.

- Что-то не так? - сказал Георг ей в самое ухо и укусил за мочку, в которой была вдета маленькая сережка с бриллиантом. Ступни женщины неожиданно коснулись его бедер, будто она подстегнула его.

- Наоборот. Все прек-рас-но-о-ох! - Ее тело стало вздрагивать в такт его движениям, она часто дышала и вскрикивала.

В подъезде вдруг загудел лифт, кто-то поднимался на этажи. У Георга нехорошо сжалось сердце.

Это едет ОН, подумал Георг, со спецзадания. Ведь никогда не знаешь, когда оно закончится. И вот оно закончилось, и он возвращается домой. Может быть, чудом уцелевший, так и не поймав никого. Голодный и злой. С пистолетом. С большим наградным пистолетом в подмышечной кобуре. И теперь ему нужны только две вещи на свете - еда и женщина. Чтобы острее почувствовать, что он живой. "Если бы ты знал, какой он гад!.."

- Не останавливайся, прошу тебя! - сказала Инга громко, и он почувствовал, как напряглись ее вагинальные мускулы. - В этом деле нельзя останавливаться...

Где-то этажом ниже хлопнула дверь, и все опять погрузилось в ватную тишину, прерываемую только судорожными вздохами Инги. Ее замечания отбросили мысли Георга далеко в прошлое, в пространство родины, лет этак на 30 с лишним...