Феникс. Часть 5 - [11]

— Герех, а что с Зайкой будет? — неожиданно сбил меня с мысли Ико.

— Каким Зайкой? — не понимая о чем речь, переспросил я.

— Осел наш, — пояснил альбинос.

Вот о чем я думал в последнюю очередь, так об этой неадекватной скотине. Ночь накануне была излишне нервной, и я думать забыл про это вредное животное. Вещи мы забрали, а осел так и остался стоять у коновязи недалеко от порта.

— Слыш, Орбен, тебе осел не нужен? — тут же нашелся я. — Недорого! Сам брал за пять серебра, а тебе уступлю за четыре.

— Себе оставь, — пробурчал гном.

— Вот чего ты на меня дуешься, я тебе с самого начала честную сделку предлагал, это ты сам себя перехитрил.

Гном не ответил и лишь еще больше нахмурился.

— Три монеты, соглашайся, — меж тем продолжил я торг в одиночном порядке.

— Одна, — нехотя выдавил Четырехпалый, которому врожденная «домовитость» не позволила упустить шанс хоть чуть-чуть подзаработать.

— Где ты за одну монету такого отличного осла найдешь? В столице я его без проблем за пять с половиной продам, — вполне честно ответил я.

— Вот и вези его в столицу и пошлину на въезде не забудь уплатить, — впервые за долгое время гном искренне улыбнулся.

Уел, чего уж там.

— Да хрен с тобой, забирай, — согласился я. Как говорится, с паршивой овцы… короче, одна серебрушка за вредную скотину и то результат. Будем считать, что это моя маленькая месть, у Орбена осел точно без работы не останется, кормить будут хорошо, но и отработать придется каждый пучок соломы по-полной.

— Пристроили мы твоего Зайку, — успокоил я альбиноса, который, видать и вправду прикипел к своему ослу, принимая монету из рук гнома. — Ну а ты, Четырехпалый, не держи обиды, глядишь, еще встретимся.

— Встретимся, — утвердительно кивнул гном, но протянутую руку так и не пожал. Как же тяжело с этими гномами.

Минут через пятнадцать вернулся десятник и они с гномом отошли в сторону «шушукаться», нам же было заняться нечем. Минут через сорок Косут объявил посадку, и мы загрузились на борт галеры. Один раз я уже побывал на такой, но в тот раз судно было пустым, сейчас оказалось, что на нем ужасно тесно. Тридцать четыре разумных плюс груз с трудом помещались на борту галеры, и, скажем прямо, удобство было ниже среднего. Команда заняла свои места на веслах, десятник на носу, а нас с Ико усадили на корму рядом с барабанщиком, который представился как Тощий Боси, хотя этот тощий был раза в полтора шире меня в плечах и я бы назвал его жилистым.

— Отдать швартовы! Боси, заводи! — скомандовал Косут.

Барабанщик хрустнул пальцами, залихватски свистнул и негромко запел, аккомпанируя себе на барабане:

Кто готов судьбу и счастье

С бою брать своей рукой,

Выходи корсаром вольным

На простор волны морской!

Песню подхватили гребцы и над гладью воды раздались грозные голоса:

Ветер воет, море злится,-

Мы, корсары, не сдаём.

Мы — спина к спине — у мачты,

Против тысячи вдвоём!

Нож на помощь пистолету -

Славный выдался денёк!

Пули сломит их упрямство,

Путь расчистит нам клинок!

(Старая морская песня за авторством Джорджа Стерлинга, очень примерная датировка — 1920 г)

* * *

Неожиданно водный поход оказался очень увлекательным занятием. Местами ночная вода светилась голубыми и фиолетовыми оттенками, от фосфоресцирующего планктона. До нее можно было дотянуться рукой, совсем чуть-чуть свесившись за низкий борт.

— Тощий, а почему Косута зовут десятником? Ведь у него судно и тридцать один человек в подчинении, — решился я задать давно интересующий меня вопрос.

— Так мы же из абордажников, — просто ответил тот, словно сказав очевидную истину, но, видя мой непонимающий взгляд, пояснил. — Когда нет войны, нас — абордажников, чтобы не мозолили глаза начальству и не списывать на берег, отправляют в прибрежные патрули. Вот скажи, может быть на судне два капитана?

— Ну, нет, наверное, — от морского и военного дела я далек, но точно знаю, что в нашем флоте, на Земле, на одном корабле может быть даже три капитана зараз, правда, разных рангов и один из них самый главный.

— Вот и адмиралтейство также подумало, и поэтому наш Торопыга — десятник абордажной команды. А если по совести, то ему давно пора уже и свой корабль, и звание получить, — шепотом, не переставая отбивать ритм, отозвался о начальстве барабанщик.

После небольшого раздумья, я признал, что, несмотря на некоторые странности, идея очень толковая. Абордажники при деле, на практике закрепляют полученные навыки, в это же время государству прибыток, так как кадровые военные на зарплате гоняют всякую шушеру, которая хрена с два сможет им что-то противопоставить. Т — толково.

— И что, часто вас так гоняют? — поинтересовался я.

— Когда как, но это военная тайна, — уклончиво ответил Тощий, и страшно выпучил глаза.

Ну, тут все понятно, если за дело берется армия, то есть смены и маршруты патрулирования, вот только эта информация «не моего ума дело».

— А почему у него прозвище такое? — спросил я.

— У Косута-то? Думаешь, неподходящее? — с улыбкой спросил матрос.

— Ага, — кивнул я в знак согласия.

— Это тоже страшная тайна, — хмыкнул барабанщик, — но при случае спроси его сам.

Ясно-понятно. Кто задает глупые вопросы, тот получает глупые ответы. В общем, беседа получилась занятной и Боси охотно травил байки, в полголоса, но при этом информативной ее назвать было сложно.