Фенечка для фиолетовой феи - [6]

– Лен! – не отставала Ира. – А как ее обратно…

– Чего обратно?

– Ну… чтобы она ушла… в зеркало… обратно… Что надо сделать?

– Это очень просто: на зеркало надо темную тряпку накинуть, затушить свечи и свет включить.

– А… не может она где-нибудь спрятаться и остаться… в нашем мире? – не давала Долли покоя Ира.

Ксения опять не выдержала и рассмеялась:

– Может, конечно! Разве ты не чувствуешь, что она в нашу историчку вселилась?

Расхохотались все: и Диана, и Долли, и даже вконец перепуганная Ира Сыромятникова. Они вдруг осознали, что историчка действительно похожа на описанную Брошенковой Пиковую Даму: и постоянным черным платьем, и вызывающей жалость старостью, и вызывающей всеобщую ненависть свирепостью. Смех разрядил обстановку, и Ксения подумала, что напрасно заподозрила Долли с Резцовой в преступных намерениях. Они самые обыкновенные девчонки.

Глава 5 Цветет бегония на окне…

Он был потрясен ею. Фиолетовые волосы и пятнистые ногти – ерунда! Это не главное. Главное – то, что скрывается внутри, под всей этой необычной внешностью! Главное – сама Ксения: порывистая, независимая, бесстрашная, ироничная. Она совершенно не похожа на всех девчонок, которых он знал раньше. Она по-прежнему думает, что он учится в параллельном классе. Он видел, как она исподтишка разглядывает парней из других девятых. А он – совсем рядом, руку только протяни.

Ксения так ни разу больше и не попросила, чтобы он снял шлем. Он теперь и сам этого не хочет… вернее, не может… Она слишком многое ему рассказала из того, чего не должен знать одноклассник. Почему она ему так верит? Почему не боится, что он ее предаст? Он-то, конечно, не предаст… У него замирает сердце, когда она, крепко обнимая его за пояс, прижимается щекой к его спине, прячась от встречного ветра. Он никогда не слезал бы с мотоцикла, только бы она сидела рядом.

Они гоняли по окружной дороге, по темным улицам их района. Она за его спиной что-то весело выкрикивала, смеялась и даже пела. Он говорил мало. Во-первых, не хотел, чтобы Ксения вслушивалась в его голос, во-вторых, чувствовал, что ей надо выговориться. Ведь в классе она была одинока, девчонки ее не приняли и, наверное, думали, что это ее не волнует. Но он-то теперь знал, как Ксения тяжело переживает свое одиночество.

Она давала девчонкам убийственные характеристики. Он теперь всегда улыбался, когда смотрел на Брошку. Овца Долли! Смешно! Лена Брошенкова действительно похожа на чистенькую завитую овечку с носиком пуговкой и розовыми ушками, круглыми, как скрученные бараньи рожки. А Дианку она называет Охотницей. Резцова ему нравилась… до тех пор, пока не появилась Ксения, но он не замечал, как точно Диана соответствует своим имени и фамилии. Она была стройной, высокой, грациозной, с гривой развевающихся белокурых волос, с настороженным взглядом и резкими, властными движениями. Настоящая богиня-охотница, ей бы лук со стрелами! Ира Сыромятникова прозывалась у Ксении Глазированным Сырком. И это было не просто производное от фамилии. Ирины юркие карие глазки действительно напоминали две изюминки на сдобном круглом лице, которое сверху венчала глазурью темно-каштановая челка.

Парней их 9-го «В» Ксения тоже наделила веселыми кличками. Он очень удивился, услышав свою, и решил, что на счет него она все-таки здорово ошибается: не раскусила. Однажды она спросила, хорошо ли он знает Германовича. Ему повезло, что за тонированным стеклом Ксения не видела его лица. Дрогнувшим голосом он ответил, что Германовича знает хорошо и что он кажется ему неплохим парнем. Потом он набрался сил и спросил:

– А что… Германович… тебе нравится? – и очень удивился, что она не ушла от ответа.

– Пожалуй, да… Только он, кажется, на меня здорово обиделся. Ты же знаешь, меня иногда подводит длинный язык: несу все подряд и не могу вовремя остановиться.

– Хочешь, он об этом узнает? – осторожно спросил он.

Она отрицательно покачала головой.

– Почему?

– Потому что все должно идти своим чередом, понимаешь? Надо, чтобы он сам… а не потому, что кто-то ему на что-то намекнул.

Он опять удивился тому, что Ксения ему так верит. Хотя она ведь не знает, что он… А может быть, все-таки догадывается? Может быть, специально все и говорит, чтобы… Нет! Похоже, ее здорово увлекла эта игра в «Ночного Мотоциклиста». Ей нравится таинственность и то, что, не видя его лица, она может запросто рассказывать ему обо всем, как чужому человеку. Говорят же, что с чужим легче делиться сокровенным…

Ему очень хотелось надеяться, что когда-нибудь, пусть даже не очень скоро, он перестанет быть для нее чужим: он снимет шлем, а она… Она, как змея из старой шкуры, как бабочка из кокона, как Царевна-лягушка из лягушачьей кожи, выберется из своих экстремальных шмоток кислотного колера и наденет простое платье. Да, пожалуй, даже не джинсы… Ему хотелось бы видеть ее в платье и с волосами, льющимися на плечи. Интересно, какого цвета ее волосы? Он называл ее Ксю – так ей хотелось, но мечтал как-нибудь выговорить вслух ласковое и трогательное имя – Ксюша.

Через несколько дней к Ксении подошли Охотница с Долли.

– Не передумала? – как всегда резко спросила Диана.