Глава I
«Береги, Сеня, руку…»
Димки Феклистова не было в школе три дня. Его приятель, Кирилл Сергеев, объяснил классной руководительнице, Надежде Ивановне, что Димас несколько приболел, но волноваться по этому поводу совершенно ни к чему, поскольку болезнь не опасная и очень скоро Феклистов в школу явится. Когда Димка наконец появился, одноклассникам было на что посмотреть: его правый глаз жалко мигал в обрамлении огромного желтовато-коричневого синяка, а щеку перечеркивала запекшаяся царапина. Было ясно, что Феклистов надеялся в домашних условиях извести эти знаки отличия, но дело оказалось долгим и хлопотным. На три дня эта процедура явно не потянула, и родители в четыре руки вытолкали его в школу.
– Замечательно! – всплеснула руками Надежда Ивановна. – Украшение как раз к олимпиаде! Что скажут про нашу школу в районе?
– Я могу и не ходить, – буркнул Феклистов.
– Ну, конечно! Что ты можешь еще сказать! – горячилась Надежда Ивановна. – Я вижу, вам всем наплевать на честь родной школы!
– А он, может быть, как раз ее честь и отстаивал, – предположила Оксана Величко, самая красивая девочка 9-го «А». – Наверняка опять с «плевками» драться пришлось.
«Плевками» прозывались учащиеся соседней школы со спортивным уклоном. На улице Метростроителей лицом к лицу стояли два разноэтажных здания школы. Одна, в четыре этажа, с двумя крылами, была общеобразовательной, а во второй, маленькой, двухэтажной, кроме основных предметов, преподавалось еще плавание и прыжки в воду. Поначалу ученики обычной школы называли пловцов поплавками, потом длинное неудобное слово сократилось до «плавков», а далее естественным образом трансформировалось в «плевков» и за спортсменами закрепилось.
Пловцы, или «плевки», совершенно бесплатно посещали бассейн, находящийся на соседней улице, тогда как ученики общеобразовательной школы должны были выкладывать за месячный абонемент кругленькую сумму. Кроме того, пловцы регулярно ездили целыми классами на сборы, соревнования, юниорские олимпиады и, похоже, вообще толком не учились. Общеобразовательники же корпели над учебниками и ненавидели «плевков» страшной ненавистью. «Плевки» платили им тем же, и драки между учащимися обеих школ были не редкостью, а даже, напротив, весьма распространенным явлением.
– Неужели Оксана права? – опять всплеснула руками Надежда Ивановна. – Сколько можно?! Не понимаю, почему вы так завидуете пловцам? Они же получают ущербное образование – спортивный век так короток. Вы только подумайте, что они будут делать, когда придется навсегда вылезти из бассейна?
– Тренерами станут, – ответила Оксана.
– Кому нужно столько тренеров по плаванию? – парировала Надежда Ивановна. – В школе человек триста учится, и каждый год приходят новые и новые первоклассники…
– Будут в бассейнах у новых русских бабки сшибать, – вставил Борис Доренко и с жалостью посмотрел на классную руководительницу, которая уже четвертый год ходила в школу в одном и том же рябеньком пиджаке и того, что называется хорошими бабками, в руках явно не держала.
Надежда Ивановна задохнулась от возмущения, в третий раз всплеснула руками, но не нашла, что возразить Борису, а потому подошла к своему столу и решила наконец начать урок. От Феклистова, таким образом, разговор ушел в сторону, чему он несказанно обрадовался и тут же принялся тянуть руку на первый же математический вопрос преподавательницы любимого предмета.
На перемене Димку окружили одноклассники и наперебой стали расспрашивать, кто ему навесил такой «фингал», и предлагали плечом к плечу встать на защиту его поруганной чести и достоинства. Димка от помощи отказывался, «плевков» ни в чем не обвинял и явно ждал, чтобы одноклассники от него поскорей отвязались.
– Все ясно! – заключил Леня Пивоваров. – Споткнулся, упал, очнулся – гипс!
– Вроде того, – смущенно ответил Феклистов.
– Ну-ну! – процедил Леня. – Бывай здоров! Как говорится, «береги, Сеня, руку!».
Синяк на лице Феклистова еще не успел окончательно выцвести, как с разбитым лицом в школу пришел Гия Сохадзе. Правда, красавец-грузин, в отличие от Феклистова, догадался скрыть синяки под черными очками и потому выглядел не менее импозантно, чем всегда. Когда же Надежда Ивановна потребовала от него очки снять, то в ужасе от увиденного даже забыла о своей привычке всплескивать руками. Разноцветные синяки украшали сразу оба глаза Сохадзе.
– Гия! Кто тебя так?
Сохадзе завел черные глаза под потолок и застыл в позе вынужденного выжидания. Он собрался героически перенести все нравоучения классной руководительницы, не проронив при этом ни звука. Он абсолютно правильно рассчитал свои силы, потому что скоро выдохшаяся Надежда Ивановна махнула на него рукой и начала урок. Димка Феклистов при этом поглядывал на Гию с совершенно необъяснимым выражением.
Когда с разбитой губой и глубокой царапиной на щеке в класс явился Саша Семенов, в коридоре у окна обсудить создавшуюся ситуацию собрались три подруги.
– Я, конечно, вам расскажу, – приглушив голос почти до шепота, начала Юлька Акимушкина, худенькая беленькая девушка с ангельским личиком, являющаяся приятельницей избитого Семенова, – но … – Она выразительно оглядела подруг. – Никому ни слова! Саша говорит, что их троих так разукрасили какие-то неизвестные ребята во всем черном.
