Felis №001 - [15]
Последний концерт
Костас стоял у окна и рассеянно смотрел на улицу. Окно выходило на торговую площадь, но людей на ней в этот утренний час было мало. Хотя здесь уже давно, начиная с того самого злополучного апрельского утра, не наблюдалось обычного столпотворения. Зато по-хозяйски вышагивали, громыхая коваными сапогами, вооруженные военные патрули, которых, пожалуй, было даже больше, чем обычных пешеходов. Посреди площади серой громадой застыл танк, хищно ощерившийся жерлом пушки на жилой дом.
Шел дождь, его капли глухо ударялись о стекло, и ручейками стекали вниз. «Как слезы по щеке, – подумал он. – Погода тоже грустит о моей Элен».
– Элен, Элен… Где же ты? Прошу тебя, вернись… – в глухом отчаянье шептал Костас.
Прошло уже три месяца со дня их знакомства, а как будто это случилось вчера…
Костас, студент архитектурного факультета Афинского университета, высокий худощавый парень с длинными курчавыми волосами и тонкими выразительными чертами лица, пользовался повышенным интересом у слабого пола. Но по-настоящему он увлекался только музыкой. Эта любовь жила в нем с раннего детства, с того самого момента, как он себя помнил. Он прекрасно пел, играл на разных музыкальных инструментах, сам с удовольствием сочинял новые произведения. Любил и классическую, и народную музыку, а в последнее время целиком оказался во власти новомодного рок-н-ролла. С друзьями, Янисом и Георгиосом, они организовали свою рок-группу под названием «Сыновья Одиссея» и часто выступали с концертами в клубах и кабаре. Они, как и их сверстники из других стран, сходили с ума от британских групп, и прежде всего, конечно же, от Beatles и Rolling Stones, и с удовольствием и неизменным успехом исполняли их композиции. Костас играл на ритм-гитаре, виртуозно исполняя и сольные партии, Янис специализировался на бас-гитаре, Георгиос – на ударных.
В тот вечер «Сыновья Одиссея» давали свой очередной концерт в студенческом клубе их родного университета. В толпе азартно танцующей молодежи Костас сразу заметил эту девушку и уже не мог оторвать от нее взгляда. Это была настоящая богиня, красивая, стройная и гибкая, с вьющимися каштановыми волосами и пронзительными карими глазами. А как она танцевала! Искренне, всем своим существом отдаваясь зажигательному танцу, этому мировому сумасшествию – рок-н-роллу, она чутким камертоном реагировала на каждый аккорд, на каждый сольный гитарный пассаж! Казалось, она дышит танцем, как будто она сама и есть битловская баллада.
Костас весь вечер видел только ее, пел только для нее, а сразу после концерта подошел к ней познакомиться. У нее было замечательное имя Элени, но он, с ее разрешения, стал на французский манер звать ее Элен. С того чудесного вечера их захватила, закрутила безумным вихрем и унесла на небеса счастья истинная, нежная и всепоглощающая любовь. Костасу даже не пришлось изменять своей прежней страсти – музыке, так как Элен тоже её очень любила, и стала для юноши настоящей музой, дарящей ему вдохновение самим фактом своего существования.
Уже через месяц состоялась их свадьба, точнее – небольшой торжественный вечер в ресторане в кругу ближайших друзей. Молодые поселились у Костаса, в маленькой двухкомнатной квартирке почти в центре Афин. Элен училась в медицинском институте, и целые дни пропадала на занятиях, а вечером они встречались на репетициях или на очередном концерте «Сыновей Одиссея».
Уже шел второй месяц их совместной жизни, а они все ещё не могли насытиться общением, каждый день и каждую ночь открывая друг в друге что-то новое. И, несмотря на это, было ощущение, что они единое целое. Стоило ему о чем-нибудь подумать, как и у нее появлялись те же мысли. Он шутил, и она в ответ устраивала ему веселые розыгрыши, он грустил – и она печалилась…
Костас никогда и не думал, что можно так сильно любить, и не в кино, а в жизни. Он души не чаял в молодой жене, и со временем его любовь только крепла. Все в ней вызывало у него восторг: и нежный голос, и бездонные лучистые глаза, прятавшиеся под шелком густых ресниц, и ироничные губы, и чувственное тело. Но ещё больше его пленила душа девушки. Порывистая и искренняя, весёлая и чуткая, Элен щедро дарила ему свою любовь и заботу. Она напоминала Костасу яркую бабочку. Так же легко и с кажущейся беззаботностью она несла радость и красоту в его повседневную жизнь. И так же была хрупка. Тронь неосторожной рукой радужные крылья – и их краски осыплются яркими чешуйками, а бабочка навсегда утратит не только свою красоту, но и способность летать…
Движимый беспокойством о её здоровье, Костас, сам не курящий, мягко пытался убедить ее отказаться от этой привычки. Превращая свою воспитательную работу в шутку, он говорил:
– Любимая, ты же будущий врач. И как же ты будешь лечить больных, убеждать их вести здоровый образ жизни, если сама куришь? А если у нас появится малыш?
– Костас, милый, ты не переживай. Как только мы соберемся заводить маленького, так я сразу и брошу, клянусь, – она виновато улыбалась и примирительно целовала его в губы.
Однако, не одобряя, он снова и снова ловил себя на том, что сам зачарованно наблюдает, как она выполняет весь этот ритуал: как элегантно достает из пачки сигарету, слегка щурясь, прикуривает от трепетного язычка пламени. Как грациозно держит ее длинными красивыми пальцами, глубоко затягивается и медленно выпускает сизые клубы дыма, рассеянно смотря куда-то вдаль, словно заглядывая в никому не доступные глубины своей души.
