Феликс с железной дороги - [14]

Когда Феликс не спал, то с удовольствием помогал подсчитывать выручку. Не зря же он состоял в штате! Вот только разницы между работой и игрой шустрый котенок не видел. Энди считал деньги, а Феликс норовил накрыть их лапкой, будто гигантский выигрыш в казино. Он плюхался на деньги задом, разваливался на бухгалтерской ведомости, гонял через полкомнаты оброненную купюру. Случалось, что в ту самую минуту, как Энди все скрупулезно подсчитал и сложил наличность аккуратными стопками, Феликс пугался какого-нибудь звука снаружи и кидался бежать напролом – деньги так и летели во все стороны!

Гарету Феликс тоже не очень-то помогал в работе. Котенок поступал с ним так же, как с Энджи – как со спортивным снарядом для лазания. Сначала он забирался Гарету на колени, потом карабкался по груди на плечо, а иногда вытягивался во всю длину по его спине, так что диктор не смел шевельнуться, пока котенок не изволит проснуться. Иногда же Феликс бесстрашно поднимался к самым недоступным вершинам: перелезал с плеча Гарета на голову.

Ему очень нравилось там дремать. Он забирался наверх, сворачивался клубочком, нос к хвосту, не падая при этом у Гарета, с макушки, и крепко засыпал. Если в это время к окошку подходил пассажир, Гарет, к своему глубокому сожалению, не мог двинуться с места, не уронив котенка.

– Простите, – кричал он пассажиру как мог любезнее, – я не могу к вам подойти, говорите громче!

Впрочем, никто не возмущался. Большинство, наоборот, были очарованы новым сотрудником и подробно расспрашивали, кто он такой и откуда взялся. Тем не менее, в первые недели Феликса видели в основном железнодорожники, потому что большую часть времени он проводил за кулисами и спал. Считается, что кошки дремлют в среднем по четырнадцать часов в сутки, и в этом отношении Феликс не отличался от своих сородичей. Вот только уютную корзинку, которую ему приготовили коллеги, он не одобрял. Вместо нее он предпочитал голову Гарета, локоть Энди и другие самые невообразимые места: спал на компьютерных клавиатурах, в лотках для документов, в служебной душевой или на стульях. Однажды он неосмотрительно пристроился на полке для писем, которая висела на стене, а потом проснулся, заворочался, и полка закачалась. С какой скоростью он оттуда выскочил!

Хотя он спал много часов подряд, на игры тоже оставалось достаточно времени. Феликс был бодр, а в комнатах полно возможностей. Если Гарет подносил его к окошку – классическому, с выемкой, куда пассажиры кладут деньги, а кассир билеты, – Феликс обожал совать туда лапы. Даже совсем маленьким котенком он сам не мог пролезть наружу, но старался изо всех сил. Ему удавалось лечь головой в углубление и высунуть одну лапку в белом носочке, остальное застревало. Еще он любил резвиться в комнате (разумеется, под неусыпным наблюдением кого-нибудь из коллег). Гарет приглашал его что-нибудь объявить за компанию, но Феликс только растерянно нюхал микрофон, и пассажиры так и не услышали из громкоговорителей ни единого «мяу». Феликс радовался скомканным бумажкам, а ручки, привязанные шнурком к планшетам, на которых расписывались, заступая на смену, радовали его почти так же, как мышки на веревочках дома у Бриско.

К концу первой недели, освоившись среди всего этого богатства, Феликс наловчился использовать для игр канцтовары и оборудование, а ничего специально кошачьего у него не было; плюшевый медведь не в счет – он был из совсем другой категории. Но скоро все изменилось.

Энджи видела все своими глазами. Она была чем-то занята и не сразу поняла, что происходит. В тот день дежурил Мартин. Энджи помнила, как Мартин говорил Феликсу, когда тот только появился на станции: «Не садись здесь» и снимал кота со стола. Он явно не любил кошек. Ну и ладно, каждому свое.

А теперь Мартин сказал:

– Иди-ка сюда. Ну, залезай.

Краем глаза Энджи увидела, как Феликс запрыгнул на стол, прошелся туда-сюда, потом сел на клавиатуру. Меньше недели назад Мартин запретил бы ему тут сидеть, но Феликс, похоже, успел с ним подружиться.

Энджи смотрела во все глаза, а Мартин выдвинул ящик стола и достал небольшой подарок для Феликса – коричневую мышку на красной веревочке. Станционному коту впервые в жизни сделал подарок коллега, да не кто-нибудь, а Мартин, человек тихий и необщительный.

То, насколько изменился ее коллега, поразило Энджи. Феликс затронул его душу – да и почти всех в коллективе.

– Он кучу людей заставил слезть с пьедестала, – говорила Энджи. – А то сидит кто-нибудь, никого не хочет замечать… Котик просто творит чудеса. С тех пор, как он появился, у многих характер улучшился.

Но главный вопрос оставался открытым: улучшится ли характер у того, кто решит судьбу Феликса? Назначение Пола закончилось, начальник вернулся.

Гарет в жизни так не волновался. В первое утро, когда начальником станции снова стал Пол, он чувствовал себя как на иголках. Он осторожно пробрался в дикторскую, и там его встретил пуховый комочек.

– Привет, Феликс, – сказал Гарет и задумался, сколько еще раз сможет поздороваться с котиком. По крайней мере, Пол не велел сразу его вышвырнуть.

Феликс забрался к Гарету на колени, как у них теперь было заведено, свернулся клубочком и заснул. Так их и застал Пол, когда заглянул в дикторскую. Гарет не предупредил его, что на вокзале завели кота – слишком боялся принести дурные вести под горячую руку, но, видимо, кто-то другой проговорился.