Фельетоны - [9]

Обидно и за евреев в книге Задорнова. Еврейский вопрос кропотливо муссируется автором, пятый пункт желто-голубой нитью проходит через всю канву книги — но про сатанинское число "666", "число зверя" — внятно не сказано ничего. Здесь в помощь кропотливому автору следует назвать численник "Союза Михаила — Архангела" за 1914 год. Где можно не обращать внимания на эпиграф к каждой отрывной страничке: "БОЖЕ, СПАСИ ЦАРЯ И РУССКУЮ АРМИЮ ОТ ЖИДА КРЕЩЕНОГО, ЖИДА УЧЕНОГО И ЖИДА ТАКЪ", а следует уделить внимание стиху с разоблачением магического цифровизма Каббалы:

Впереди идет Крыса,

Провожает кота Брыса.

А убили его в Серый четверг,

ШЕСТИТРЕТЬЕГО числа,

В жидовский шабаш.

Следом за трактатом о числах в книге с головы до ног сатирика идут грандиозные этно-географические эссе, выстраданные Задорновым на гастролях и в турпоездках. Конечно, не Миклухо-Маклай наш автор, не Пржевальский, не Стэнли вкупе с Ливингстоном, не Туголуков, но, как любил говаривать И. В. Сталин — ТЕМ НЕ МЕНЕЕ.

Да, тонкостно и, допустим, в стихах не отразил Задорнов из дальневосточного описания нравов и обычаев:

Живут на Сахалине айны,

Они охочи до дизайна.

Ну, кто, снедая, для красы

Дрючками подопрет усы?

Не дошел Задорнов, проникая в быт и склонности народов, и до столь фундаментальных наблюдений, что вши в соломе живут, но вот клопы — никогда.

Есть также в землепроходческих изысканиях автора пробелы по славянскому обряду "отпуск невесты" в одни руки — с теплением свечек Гурию, Самсону, Авиве и вложением в панталоны "четверговой соли".

Но уж потаенные сущности казаков, чеченцев, украинцев, египтян, латышей и вообще прибалтов, евреев, американцев, русских, армян, грузин — нелицеприятно, невзирая на лица заголил сатирик для всеобщего обозрения и прирастания житейской мудрости.

Что Шолохов, в толстенных фолиантах размусоливший и лживо воспевший придуманное им трудолюбие казаков? Без обиняков нам сообщает Задорнов: "Самым зазорным у казаков всегда считалось работать".И подкрепляет это эпизодом: когда, в желании прокормить семью, какой-то предатель казачьих традиций осмелился пойти грузчиком на пристань — прочие казаки толпой устремились к пристани, оборотились к отступнику задами и, спустив шаровары, показали ему видные даже сзади вторичные половые признаки То есть — поступили в отношении к работающему с той же степенью неприятия, с каковой российские зятья относятся к тещам:

Мимо тещиного дома

Я без шуток не хожу:

То ей КЗОТ в окно просуну,

То ей кодекс покажу!

"Особую ненависть и презрение у казаков, — пишет далее Задорнов, — вызывали пролетариат и евреи (хотя одно с другим казалось несовместимым). Пролетарии, скорее всего, тем, что работали, а евреи тем, что они якобы пользовались результатами этой работы".

Опять же — разрушалась казачья родовая сплотка, и "…как объяснить, что среди есаулов в наши дни появились такие фамилии, как Рабинович, Швеллер и Драхман? Правда, как сказал один из остряков писателей-евреев в ресторане Дома литераторов, это вполне возможно из чувства ностальгии евреев по нагайке". И уж точно — не менее как из желания подольститься к казакам санкт-петербургский еврей Александр Розенбаум сочинил культовую маршево-походную песню для казачества. А по этим казакам, обнажая их гнилостное нутро, и игра-то названа — "казаки-разбойники". И здесь пелену невежества с наших глаз снимает Задорнов, внося этно-лингвистическую ясность: нет, это вовсе не двоичность в игре, когда детвора разделяется с одной стороны на казаков, а с другой стороны — на вторгающихся в пределы России разбойников. Ничего подобного: в "казаках-разбойниках" вот эти "разбойники" и есть сущностное определение казаков и относится только к ним.

То же самое и чеченцы. До того микроскопические людишки, что даже татаро-монголы прошли мимо них. "Видимо, не заметили". "И главное завоевание их культуры — кровная месть". "Принести скальп казака к домашнему очагу невесты стало у чеченской молодежи признаком совершеннолетия" "Земледельческая равнина за Тереком чеченцев мало интересовала. О нефти под ней они не догадывались, а представить себе чеченца, сеющего хлеб, так же нелепо, как еврея, помешивающего сталь в мартене".

В семье не без урода. Да, есть, конечно, недоумки и выродки средь чеченцев и евреев. Отдельные средь чеченцев — тысячами тысяч — дошли до того, что аж в восемнадцатом веке выращивали кукурузу, какой не видывал в штате Айова и Хрущев.

Также средь евреев попадаются недоумки и не-Абрамовичи. Взять хоть такого, по фамилии А. Моралевич. Идиот, в тринадцать лет он пошел ишачить токарем, наладчиком автоматов и только к двадцати годам вытравил из пупка въевшиеся в него следы охлаждающих эмульсий и машинных масел. А потом, баранья башка и позор еврейского народа, пошел не в негоцию, а мантулил целинником на бульдозере и горбатил на грузовиках по Москве. Да, евреи с чеченцами — это большая недоработка человеческой эволюции.

Но вот грузины с армянами — те монолитней в неприятии чернового труда. И, конечно, клеветники Задорнова могут утверждать, что махровым расизмом и мизантропией отдают его сочинения, что писания эти — белого саиба в костюме "тропикаль", Большого Брата, стоящего с ротанговой тростью над скопищем туземных плебеев — но это не так, сограждане. И плод это многолетних раздумий Задорнова: "Я уже не раз замечал, что грузины хитрее армян настолько, насколько ежик хитрее лисы. У армян вся хитрость на лице, как у лисы. Сначала в дверях появляется хитрость, а за ней уже входит сам армянин. А по ежику никогда не скажешь, чего он хочет. Главное для него — вовремя ощетиниться".