Фельетоны - [6]

Мы видели ее в одном из клубов, - это была поистине ужасная, адская выдумка. История молчит о том, кому принадлежит изобретение этой машины, и комсомольцы клуба "Октябрьские всходы" не знали, чье имя должны они проклинать. Но у него, у изобретателя, несомненно, была крепкая голова.

Мы опишем эту машину объективно, без всякого личного, предвзятого чувства. Это была широкая доска, метра полтора шириной и один метр в высоту. Слева были наклеены вопросы:

Нэп?

Диктатура пролетариата?

Военный коммунизм?

Фашизм?

Империализм?

И так далее. Под каждым вопросом была медная кнопка. Справа были наклеены ответы. И под каждым ответом - тоже кнопка. Сбоку извивались провода, а сверху над доской была ввинчена лампочка.

Тут же на стене висело объяснение, как пользоваться машиной. "К доске, - гласило объяснение, - вызывается один из присутствующих. Он берет два конца провода, одним касается кнопки вопроса, а другим - кнопки ответа. Если ответ указан правильно, наверху загорается лампочка.

Неудачные ответы вызывают веселый смех.

Ответившие правильно получают право пользоваться доской вне очереди".

Перед этой доской сидело дюжины полторы комсомольцев и комсомолок. Вид у них был убитый, точно все они собирались на похороны близкого родственника.

И руководитель прямо-таки убивался, чтобы вызвать хоть тень улыбки у своих зрителей.

- Ну как же, ребята, а? - бодро говорил он. - Чего ж вы? Нефедов, скажи-ка нам, братец, что такое нэп?

Нефедов сгорбился и подошел к доске. Вид у него был совершенно измученный. Он взял в руки два провода - одним надо было прикоснуться к кнопке с надписью "Нэп", а другим - к кнопке ответов. Он потрогал штук десять кнопок, но лампочка не загоралась. Руководитель хохотал, раскачиваясь и вытирая слезы. Это не был обычный человеческий смех. В нем звучали ноты тоски и отчаяния. По расписанию надо было играть, забавляться, бешено веселиться, и он делал все, что мог. Это был честный, старательный человек, и к своей работе он относился добросовестно. Некоторые из сострадания тоже засмеялись, виновато поглядывая на остальных.

- Не знаю, - сказал Нефедов, опуская руки и глядя в пол. Тогда руководитель вызвал другого.

- Савельев, а ты?

- Я не пойду.

- Почему же ты не пойдешь?

- Я уже играл сегодня в политфанты. Устал, как собака. Другие небось слоняются целый вечер, лодырничают, а ты за них играй. Я тоже не каторжный.

- Верно, - поддержали его остальные. - Это ни на что не похоже. Одни играют, как ломовые лошади, а другие с девчонками балуются или в уборной отсиживаются. Надо бы изживать подобные явления.

Руководитель успокоил их и вызвал нового человека - товарища Углова.

- Ну-ка, покажи нам, что такое нэп?

Новый человек сразу же сделал ошибку. Он начал думать. Этого нельзя было делать ни в коем случае, - у машины была своя, непостижимая логика.

Он прикоснулся одним проводом к кнопке "Нэп", а другим стал искать ответ. Первой ему попалась кнопка "Политика соввласти", но лампочка не загоралась. Очевидно, нэп что-то другое. Потом он нашел надпись "Дорога к социализму" и даже задрожал от возбуждения. Напрасно. "Дорогой к социализму" оказалась на доске "Кооперация", а не "Нэп". Далее он нагнулся на "Залог победы рабочего класса" и тоже без всякого успеха. "Залог победы" была "Смычка города с деревней". Он тронул кнопку "Возрождение хозяйства", но лампочка не загоралась.

Все сидели мрачные, подавленные странным упорством доски. Если нэп не политика соввласти, и не дорога к социализму, и не залог победы рабочего класса, и не возрождение хозяйства, то что это такое, в конце концов?

Руководитель давно устал смеяться и только слабо взвизгивал при неудачных ответах. Никто не ждал, что из этого что-нибудь выйдет, - и когда вдруг ослепительно вспыхнула лампочка, это подействовало, как взрыв бомбы. Все вздрогнули.

- Что такое нэп? - спросил руководитель, ободрившись. - Читай громче, чтобы все слышали. Тише! Достаньте тетради и запишите. Это очень важно. Слушайте внимательно. Перов, сбегай в соседнюю комнату и скажи, чтобы пионеры не шумели. Позовите тех, которые ушли курить. Ну! Что такое нэп?

И среди настороженной чуткой тишины Углов громко прочел данный доской ответ:

- Историческая необходимость.

Гроза и болезнь нашей воспитательной работы - это плохой лектор, речь которого утомительна, скучна, лишена всякого человеческого чувства. Сколько раз сравнивали его с говорильной машиной, и это сравнение было настолько справедливо, что кому-то пришла в голову мысль и в самом деле заменить его машиной - настоящей машиной, с кнопками, с проводами, с лампочками.

Эту выдумку, пожалуй, можно было бы вытерпеть, как наказание или несчастье. Но когда в нее надо играть, когда посягают уже на смех, на развлечение, - это становится невыносимым. Давайте, наконец, начнем смеяться весело, полной грудью, - это великое и прекрасное уменье совершенно необходимо для наших лет.

Я протягиваю вам руку, дорогой товарищ Глазунов, как брату, и становлюсь рядом. Пусть мы вместе примем на наши плечи и негодование руководителей, и выговоры бюро, и губительную иронию стенной газеты. У меня не хватило тогда мужества назвать дураком изобретателя доски, но теперь я стыжусь своей слабости и присоединяю свой голос к вашему.