Феерия для другого раза I - [33]
Пещерный гипноз… тепло, сыро, плюс онанизм, плюс оргии, мальчики-везунчики!..
Конкуренция!
Вы, ваше занудное превосходительство, вы появляетесь! с приторной миной! Посмотрите на клиентов и клиенток, взопревших, представьте себе этих шатающихся, перезрелых, выползающих из Пещер, благодарных более северу, чем югу! и западу! ошибающихся во всем!.. фонари!.. метро!.. брюки, юбки!.. тискающие друг друга! кварталы!.. секс!.. этажи!.. задница вместо головы! Они хотят большего, чем вернуться и сесть на место, нет… Ах! они хотят созревать! стать еще страшнее! перезрелыми, еще, еще больше!.. забыться… дозреть! растаять… Они уже растеклись по всем коврам…
Какое счастье, что компашка злобствующих «гениев» никогда меня не оставит в покое! Ах! надо же их побаловать! и нужно относиться к ним «со смирением»! Ризетта! Ризетта!!*[291] Если их запрут в дурку, я пропал! Нужно их поймать до того! Чтобы им хватило времени купить у меня «Феерию»!
А потом пусть их хватают! перехватывают! упрятывают! признайтесь, что я ее выстрадал!.. Кроме того, еще пеллагра и всяческие заботы! а еще и Хорек,[292] который разрушает мне стену! меня балуют! К тому же еще и налоговая, и Поместье, и еще и конфискации «ко всему прочему»! и объявление вне закона! И грабеж, и плагиат! и Арлетт, и мои моральные обязательства… А если я на все на это наплюю, развяжу себе руки? Я занимаюсь другим делом! но тут, потому что я слеп, парализован, обманут, обосран всеми, меня подстерегают, чтоб порвать на куски…
О, но я залаю в десять раз громче!
Не только на надзирателей или на тюремные стены! Первым делом на Классиков, на Мыслителей! прекраснодушных пустозвонов, среди которых: Петрарка, Данте! Гомер! Прут-Тпрусь!*[293] и хрусть-хрусь! они будоражат нас, из глубины веков! Они воображали себе ад, а ад вот он, здесь! и демонов в их «адах» была самая малость! у нас здесь орды, толпы, мириады! высасывающие кровь из страдальцев! пусть сдохнут, захлебнутся в дерьме все крысы!.. несчастные бедняжки!.. вот как это происходит в клоаках!.. а мы – в клоаке, я, Робиньоль*[294] и тысячи других несчастных, и тысячи еще более несчастных, с которыми никто не осмеливается разговаривать, они подыхают в застенках, они тысячу раз искупили преступления, которых не совершали! От этих мыслей у меня едет крыша! Бомба, зачем? Наплевать! До чего вы дойдете? Пустые люди! Жизнь превратилась в карнавальное шествие, где ничего серьезного не происходит! Демоны разгулялись вовсю! Небеса больше не извергают молнии!
О, я забыл, я забыл об этом! А фальсификаторы, а вредители, «горе-переводчики»?*[295] Их тоже чертовы орды! Обдиралы читателей!*[296] Мерликанский роман на стольких-то страницах! Бедствие, принесенное Хаосом! коварная вещь! вы не верите? сплавляющие хлам Золя просвещенным янки! скверная кухня! а поглядите на «Дайджест»!*[297] Это отравляющее умы надувательство!.. все наши забитые прогнившей трухой литературные waffle-tomate!..*[298] Европа-Простофиля! Пожирающая, глотающая, облизываясь, все дерьмо оттуда! перечитайте с наслаждением хотя бы Мопассана, идиоты! Благородный гангстер и жевательная резинка! Святая Женевьева, вамп за рулем, и ее овечки – у Аттилы, коктейли и гунны! Мы еще не то увидим!.. даже ее исподнее!.. Насилие! Манон и Жанна д'Арк – домохозяйки, закомплексованные, психоанализованные, поджариваемые Кошоном[299] на медленном огне…
Вы еще разинете рты!.. готовьте брюхо для жратвы! великие уродцы! все в святом Иоанне!*[300] Киргизские библиотекари исподволь готовят вам всяческие коварства! всякие фокусы! Они их вывалят с гордостью перед вами! Вас повесят за ваш аттестат зрелости! будете знать, образованные, ренегаты и перебежчики… горе-читатели русских романов, длинных, бессвязных, списанных с других, антивысших! вам станет отвратительно собственное предательство!
Послужи Данденам!*[301]
Французский язык – королевский! ныне проклятый, искалеченный! заговорщицкий, хромой, горбатый, дерьмовый!.. вы хотите этого, вам это нравится? Тогда, о черт! вы сдохнете! Я не хочу больше вас уговаривать! Каждому преступлению свое время! Завтра! Завтра! Каждой глупости свой час! Сначала моя вилла! мои личные потребности! название известно, не так ли? «Бордель»! вызов небесам!.. Бог не терпит насмешки!.. Ни единой минуты! Я здесь влачу жалкое существование, я мешкаю! Возраст меня догоняет! я все время что-то теряю… не только деньги, нет больше моей виллы! все накрылось медным тазом, все! Идет погоня за людьми и не только!.. За временем, если его транжирят!.. Месяцы кормления!..*[302] признаюсь, иногда меня гложет тоска… моя бедная Арлетт дрожит на улице, никто не хочет ее приютить!.. в городе, где более миллиона душ!.. Я уже сказал!.. она проклята, я проклят!.. Она нашла только угол на чердаке, кладовку рамочника…*[303] ледяной закуток… я бы разбил голову о притолоку! Бум! Господи, как он орет, этот, что никак не размозжит себе башку!.. я бы не промахнулся!.. Он не хочет подыхать! Хорек! Он сотрясает стену! сдирает с себя шкуру, истекает кровью, но не вкладывает в это душу!.. если бы все по-настоящему, его сердце бы лопнуло!.. я врач, понимаете, и я не глуп… я бы пробил свою башку, а не разбивал бы по два раза на день кирпичи! Один удар и
Роман «Путешествие на край ночи» (1932) — одно из ключевых произведений французской литературы XX в., обладающих зарядом огромной эмоциональной силы. Это бурлескная и горькая исповедь прошедшего сквозь «всеобщее свинство» Первой мировой войны и разуверившегося в жизни интеллигента.
Скандальный и шокирующий роман Луи-Фердинанда Селини — одно из классических произведений французской литературы XX века. Написанный в 1936 году, он широко представил колоритную картину жизни и нравов парижского дна. Посвященный юности писателя, роман «Смерть в кредит» оказал огромное влияние на молодежные движения второй половины XX века.
Перед вами первое издание на русском языке романа «Ригодон» классика французской литературы, одного из самых эксцентричных писателей XX века Л.-Ф. Селина (1894–1961). Как и все другие книги автора, они автобиографичны.По обожженной войной Европе скитаются четверо: сам Селин, его жена Лили, друг Ле Виган и кот Бебер, ставший самым знаменитым котом во французской литературе. Это главные действующие лица, все остальные – эпизодические персонажи: генералы без армий, начальники разбомбленных вокзалов, жители разрушенных немецких городов и деревень, беженцы, потерянные родителями дети, животные, огромное и скорбное шествие живых и мертвых, и все они – вместе с Селином – свидетели Апокалипсиса, где писатель, по его признанию, «и есть хроникер спектаклей Всемирного Театра Гиньолей».
Перед вами первое издание на русском языке романа «Север» классика французской литературы, одного из самых эксцентричных писателей XX века Л.-Ф. Селина (1894–1961). Как и все другие книги автора, они автобиографичны.По обожженной войной Европе скитаются четверо: сам Селин, его жена Лили, друг Ле Виган и кот Бебер, ставший самым знаменитым котом во французской литературе. Это главные действующие лица, все остальные – эпизодические персонажи: генералы без армий, начальники разбомбленных вокзалов, жители разрушенных немецких городов и деревень, беженцы, потерянные родителями дети, животные, огромное и скорбное шествие живых и мертвых, и все они – вместе с Селином – свидетели Апокалипсиса, где писатель, по его признанию, «и есть хроникер спектаклей Всемирного Театра Гиньолей».
Перед вами первое издание на русском языке романа классика французской литературы Луи-Фердинанда Селина (1894–1961) «Банда гиньолей». Это шокирующее произведение, как и большинство книг писателя, автобиографично.В центре романа — двадцатидвухлетний француз Фердинанд, успевший повоевать на фронтах Первой мировой войны, человек с исковерканными телом и душой. Волею судьбы он оказался в Лондоне среди проституток, сутенеров, лавочников. Его жизнь — это бег с препятствиями, победить которые невозможно, ибо он — одинокий бродяга, пребывающий в вечном конфликте с окружающим миром и самим собой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу еврейского писателя Шолом-Алейхема (1859–1916) вошли повесть "Тевье-молочник" о том, как бедняк, обремененный семьей, вдруг был осчастливлен благодаря необычайному случаю, а также повести и рассказы: "Ножик", "Часы", "Не везет!", "Рябчик", "Город маленьких людей", "Родительские радости", "Заколдованный портной", "Немец", "Скрипка", "Будь я Ротшильд…", "Гимназия", "Горшок" и другие.Вступительная статья В. Финка.Составление, редакция переводов и примечания М. Беленького.Иллюстрации А. Каплана.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.