Феерическая академия - [21]

— Ты будешь наказана! — распылялась покрасневшая Мелюзина, доставая палочку и взмахивая ею. Я чувствовала, что не могу даже пошевелиться, чтобы хоть что-то сделать. Тело не слушалось, а ощущение реальности терялось. Оно у меня и так теряется, а тут вообще бесследно. — Вот заколдую — будешь знать! Ну-ка! Во что бы тебя превратить, гусеница? Ва… ваше величество… Вы хотите пощадить ее? Ва…

— Ее и так уже превратили в мою смерть, — послышался голос, а я почувствовала, как меня берут на руки, положив мою голову себе на плечо. — Прекратить поиски. Я ее нашел.

Я видела, как занесшая палочку Мелюзина убирает ее, опуская глаза. Другие феи сверкали вокруг своими пестрыми крыльями, снова возвращаясь к обычному росту. В абсолютной тишине меня несли на руках в сторону дворца, пока феи слуги пытались восстановить целое крыло. Меня несли по ступеням в зловещей тишине, а двери перед нами распахивались, обнажая волшебную красоту каждого зала, коридора. Светлячки сливались в ленты, а я лениво смотрела на них, чувствуя, как меня больше не радует красота волшебного мира.

Роскошные покои, в которых царил таинственный полумрак, встретили нас тишиной. Меня опустили на ложе, а я облизала пересохшие губы. Прохладная рука легла мне на щеку, а я чувствовала, как от прикосновения озноб становится все сильней. Мне казалось, что по моему телу разливался яд, а на меня надменно смотрели вишневые глаза. Волшебные светлячки на потолке, цветы, в которых блестели драгоценные камни, украшающие все вокруг, создавали ощущение нереальности и чего-то призрачного.

— Что ты делаешь? — едва слышно прошептала я, а прохладные пальцы, едва касаясь, легли на мои губы. Оберон молчал, а я уже ощущала дыхание на своей щеке. Неуловимое, скользящее, словно ветерок, пронзающий эти магические сумерки.

Едва ощутимое прикосновение губ к моим губам заставило вздрогнуть, а сквозь это необъяснимое наваждение мои губы раздвигали жадным, требовательным и настойчивым поцелуем. Озноб сменился жаром, я задыхалась, а меня приподняли, сжимая в руках, пока одни жадные губы искали вторые, окутанные ядовитой дымкой полусна-полуяви.

Мне казалось, что этот поцелуй вынимает из меня душу, а мои пальцы сжимали алые одежды короля фей. Каждое прикосновение губ приносило мне какое-то дикое, первобытное, необъяснимое блаженство, словно я несколько дней подряд брела по пустыне, обжигаемая палящим солнцем с единственной мечтой о стакане прохладной воды. И вот он, обжигающе-ледяной, запотевший и пленительный прикасается к моим губам, а я жадно и торопливо пью и не могу поверить, что мечта сбылась. Дурманящий, удушающий запах ночной фиалки, которым были пропитаны огненные волосы, терпкая на вкус кожа и мягкие, сладкие и нежные губы.

— Еще? — одними губами спросили у меня, пока я смотрела на лицо, которое в этот момент казалось прекрасным и таким пленительным, словно темная, ожившая мечта. Мои пальцы снова чувствовали, мое тело снова двигалось, а от оцепенения не были ни следа. Губы, которые снова прикоснулись ко мне, казались теплыми и даже жаркими. Нет! Я дернулась, отгоняя сладкую дымку наваждения, а меня безразлично отпустили, оставив сидеть на кровати и смотреть на стройную фигуру, грациозно поднявшуюся со смятого покрывала. Все то же надменное лицо, холодный взгляд глаз, которые должны были быть самыми теплыми, раз уж природа дала им цвет вишни — напоминание о солнечном лете.

— Это мой яд, — послышался высокомерный голос, а я видела каскад волос, спадающих по широким плечам вниз огненными реками. — И мое проклятье. Благодаря этому я живу. Ты отдаешь мне частичку своей жизни, и она удерживает меня на тонкой грани жизни и смерти. Если бы я нашел тебя на час позже, то спасти тебя бы не удалось. Я бы мало что смог бы сделать…

Я молчала, глядя на него и не понимая, что делаю в чужой кровати. Были у меня, конечно, некоторые соображение относительно операции по спасению, но я решила промолчать. Такие варианты развития событий я не рассматриваю.

— А у вас в волшебной стране все умеют разговаривать спиной? — усмехнулась я, видя, что мои руки снова стали обычными. Никаких следов черного кружева паутины! Пульсирующие вены запястья, бледная в магическом свете кожа, которая казалась полупрозрачной и какой-то нездорово-бледной.

— Если я не поцелую тебя снова, ты умрешь, — снова послышался голос, а руки за спиной сплелись. — Яд поглотит тебя полностью. Сначала озноб, потом оцепенение, черная паутина по телу и медленная смерть в болезненной агонии… Пока жива ты, я не могу найти другую.

— О, да, говорящая попа феерического короля! Это я уже поняла, — заметила я, со вздохом осознавая, что король фей намеков не понимает. — И? Попа, прошу, не молчи…

— За это ты получишь все, что в моих силах дать тебе, — снова послышался негромкий голос, пока я понимала, что намек был слишком тонок и нужно что-то покрупнее, поувесистей. — Я постараюсь дать тебе то, чего у тебя никогда не было. Считай это моей благодарностью.

— Спасибо, говорящая феерическая попа, — я подняла брови, понимая, что из вежливости собеседник мог бы не изображать судьбу и повернуться ко мне передом.