Федор Волков - [18]
Его талант полюбился зрителям. Ему обязаны были своей славой трагические спектакли российского театра — их ждали, просили повторить, воспринимали как праздник. Не сходил со сцены «Синав и Трувор», в котором Волков выступил уже множество раз. Его играли «по желанию многих» (так и указывали афиши).
И опять возникал перед полнящимся залом Трувор — молодой, порывистый, влюбленный, в белом атласном кафтане с зеленым бархатным плащом на плечах. И зрители замирали, восхищаясь безмерностью его глубокой любви к избраннице. И плакали, пораженные роковым исходом: обреченный на изгнание, не в силах переносить разлуку с любимой, пылкий герой лишал себя жизни.
Титульный лист трагедии А. П. Сумарокова «Хорев» с автографом драматурга.
1747.
А Гамлет в исполнении Волкова! Сколько горечи слышалось в его смятенных раздумьях о жизни и смерти, о бесчисленных испытаниях, которым подвергается на пути своем человек.
Продолжал на сцене идти «Хорев», где Волков исполнял заглавную роль. Героические краски образа храброго воина-полководца в игре актера засверкали по-новому. Россия, укрепляя свое политическое положение в Европе и предвидя опасность от надвигавшейся с Запада угрозы агрессии, вступила в войну с Пруссией — ив спектакле с пронзительной силой зазвучали патриотические мотивы. На первом плане у Волкова оказалось стремление Хорева доказать неразумность войны как способа решения споров между монархами. Когда же не оставалось иных средств защиты государства, герой шел сражаться, выполняя свой долг.
Ход войны, затянувшейся на семь лет, остро переживался русским обществом. Свет патриотических чувств пронизывал новые сценические образы Волкова. Сильно отозвалась в его душе и роль мужественного князя Оскольда в трагедии «Семира», она прочно вошла в репертуар артиста.
Федор Григорьевич впервые исполнил ее в феврале 1757 года. Он тщательно готовился, упорно репетировал, советовался с Сумароковым. И, сыграв премьеру, Волков продолжал совершенствовать роль, которая привлекала его все больше и больше, став любимейшей, а по отзывам зрителей, — лучшей его ролью.
Киевский князь Оскольд пленен князем Олегом, свергнувшим князя Кия, отца Оскольда; его отряды побеждены в битве. Киевская земля под гнетом пришельцев. Драматизм усугубляется тем, что сестра Оскольда Семира связана взаимным чувством с сыном Олега Ростиславом. Находясь в плену, Оскольд готовит побег и тайно собирает новое войско.
Сцена из трагедии А. П. Сумарокова «Хорев».
Гравюра на фронтисписе первого издания.
1747.
Непримиримость, готовность бороться до конца, до последней капли крови движут сердцем Оскольда. А если придется пасть на бранном поле, что ж — «в долг отечества и смерть вкусить приятно». Эти мотивы становились главными в истолковании артиста. Оскольд обращался к пришедшим к нему, посвященным в его план воинам с призывной речью. И в зале звучал страстный, наполненный чувствами гнева и боли голос Волкова:
И воины присягали своему вождю, они готовы на брань с врагом:
Заботила Оскольда и нелегкая доля, выпавшая сестре, которую мучил душевный разлад. Но Семира находила в себе силы преодолеть чувство к Ростиславу — «отраву нежных дум». Она жалела, что не может («Природа! для чего я девой рождена») сопутствовать благородному предприятию брата.
Предатель Возвед доносил Олегу о намерениях Оскольда. Олег хотел, угрожая казнью, добиться от пленника полной покорности. Но разве мог тот просить пощады, забыть о судьбе подданных, «отечество зреть в стоне»?!
Титульный лист и список действующих лиц трагедии А. П. Сумарокова «Семира».
1768.
И снова страстный монолог героя, — им открывалось третье действие трагедии. Оскольд в цепях, он тяжко переживает свое поражение. Но ничто не может сломить его дух. Любовь к родной земле, благородная гордость придают сил.
Оскольду удавалось вырваться из плена, и со своим войском он устремлялся на врага. Но в упорной битве вновь терпел поражение. До последнего мгновения Оскольд «метался и рубил, но, близко плен свой видя, свой меч вонзил в себя, живот возненавидя».
Над умирающим братом рыдает Семира. Он утешает ее и обращается к победителям с одной просьбой — проявить «милость» к пленным, к народу.
По отзывам современников, Волков обладал неистовым темпераментом, «бешеным» характером сценического перевоплощения. У него были черты типичные для классицистских трагиков — напевность речи, величественная пластика. Но законы классицистской сцены оказывались зачастую тесными для его чувств. Искусство Волкова воздействовало правдой и силой переживаний, сердечной согретостью, стремлением очеловечить героев. Искренность его игры вполне отвечала и призыву Сумарокова действовать на подмостках так, как в жизни:
