Фёдор Логинов - [21]

Сам Логинов, естественно, ничего подобного никогда не вспоминал, и об этой легенде мы упомянули, чтобы показать, как часто судьба неординарного человека обрастает всевозможными вымыслами и домыслами, чаще — красивыми. Однако нашему герою в то время приходилось решать более прозаичные проблемы.

Жизнь показывает, что если человек ошибся, оступился, совершил какой-то проступок, реабилитировать себя в глазах окружающих бывает не так-то просто. Для того чтобы восстановить полное доверие к себе, доказать делами и поступками, что ты заслуживаешь этого доверия, требуется время. И, думается, Логинов это прекрасно сознавал, как понимал он и то, что главным критерием его признания как человека политически полноценного явится восстановление в партии. Поэтому он и выбрал при трудоустройстве в марте 1923 года комбинат огнеупоров — ведущий пролетарский коллектив уезда с крепкой партийной организацией, которая, как считал Фёдор, рано или поздно скажет своё непредвзятое и веское слово в его судьбе. И она это слово сказала, но не сразу: к Логинову присматривались.

Логинов вновь вступил в партию в ходе ленинского призыва, объявленного в конце января 1924 года в связи со смертью пролетарского вождя. В принятом ЦК РКП(б) постановлении «О приёме рабочих от станка в партию» были установлены специальные условия вступления в партию (в том числе допускались коллективные заявления от рабочих, приём без рекомендаций на открытых собраниях и т. п.) и конкретный срок проведения ленинского призыва — с 15 февраля по 25 мая 1924 года. Но в реальности формальных сроков окончания призыва не придерживались, что позволило Логинову вполне обоснованно указать в одной из анкет о вступлении в партию «по ленинскому набору 1924 года»[55]. Из архивных документов следует, что он был принят в кандидаты в члены РКП(б) только в сентябре 1924 года, а в члены РКП(б) — в июне 1925 года[56]. То есть никакой спонтанности и спешки в этом деле партийная организация Боркомбината не проявляла.

Некоторые исследователи биографии Логинова задаются вопросом: обсуждалась ли при его приёме в партию проблема судимости? Каких-либо свидетельств на этот счёт не сохранилось, но мы можем с уверенностью ответить на него утвердительно. Хотя бы потому, что в своих анкетах и автобиографиях Фёдор Георгиевич этого факта не скрывал, как не утаивал он и внушительную череду серьёзных партийных взысканий, полученных впоследствии на различных руководящих должностях. И всё же, как видим, партийная организация не посчитала судимость Логинова серьёзным препятствием для его членства в РКП(б).

Вступление в партию значительно изменило характер трудовой и общественной деятельности Логинова. Вскоре он избирается секретарём завкома завода «Красный керамик» Боркомбината (в одной из анкет Логинов указывает: «Секретарь завкома с 15 декабря 24 г. по выбору, плату получаю 82 р. 56 к.»[57]), а затем заместителем председателя, председателем завкома и утверждается членом финансово-налоговой секции городского совета профсоюзов.

Как партиец и профсоюзный работник производственного предприятия, в ноябре 1925 года Логинов получает серьёзное поручение уездного исполкома — направляется в Бельскую волость Боровичского уезда для подготовки и проведения отчётно-выборной кампании. Помимо решения вопросов организационного характера он изучает работу сельсоветов, положение дел и настроения на селе, участвует в проведении собраний среди крестьян, на которых выступает в прениях и с докладами «О значении кооперации». Судя по характеру поднятых вопросов, командировка Логинова была подчинена решению задач, вытекающих из политики «смычки города и деревни», которая стала активно осуществляться после перехода от методов военного коммунизма к нэпу (В. И. Ленин: «Сущность новой экономической политики есть союз пролетариата и крестьянства, сущность — в смычке авангарда, пролетариата с широким крестьянским полем»[58]). Важным шагом в осуществлении новой экономической политики на селе явилось введение в мае 1923 года единого сельскохозяйственного налога, который по завершении в 1924 году финансовой реформы принял исключительно денежную форму. При этом средняя величина продналога в натуральных показателях была в два раза меньше размера продразвёрстки, что, естественно, не могло не сказаться на улучшении самочувствия крестьянина. Но руку на пульсе крестьянской жизни, особенно после тяжелейшего политического кризиса 1921 года и волнений, вызванных голодом 1921–1922 годов, приходилось держать постоянно.

Из отчёта Логинова, который помогает понять атмосферу времени, можно сделать вывод, что переход к нэпу успокоил деревню, стабилизировал её жизнь. В отчёте, в частности, отмечалось:

«1) Председатели райсельсоветов[59] вполне соответствуют своему назначению… но вместе с этим имеют и недостатки, а именно: плохо поставлено канцелярское дело в райсельсоветах и отсутствует собственная инициатива в деле создания различных видов крестьянской общественности… Но, считаясь вообще с культурным уровнем всего населения, а также с условиями их работы по обслуживанию района, наиболее дельных вряд ли можно подобрать.